Те же черные глаза, тот же пронизывающий взгляд.
- Зачем ты пришел? – спросил Самсон. – Убить меня?
- А я думал, что Эгон предупредил тебя о моем приходе, - Охотник стряхнул кровь с мечей и спрятал их за спину.
- Эгон сказал, что пришлет своего слугу… - и тут Самсона осенило. – Так ты служишь Темному?
- Представь себе, – хмыкнул Охотник.
- Никогда не думал, что ты будешь подчиняться мне, – Император довольно разглядывал посланника Темного Бога.
- А я и не буду тебе подчиняться. Я твой помощник до окончания договора с Эгоном, не больше.
В этот момент в тронный зал ворвался отряд стражей с арбалетами. Самсон остановил их небрежным движением руки и с довольной улыбкой на лице откинулся на спинку трона:
- Ты даже лучше любого демона из Темного измерения. О таком подарке от Эгона я и не мечтал!
- Только он забыл бантик повязать, уж извините, Император, - не переставая немного злостно ухмыляться, сказал Охотник.
Неведомая сила содрогнула песочные часы и перевернула их. Серый песок стал по крупинкам сыпаться вниз, отсчет времени начался. На тыльной стороне ладони левой руки Охотника появилась метка – черная звезда в круге, означающая, что жизнь слуги Темного Бога на ближайшие дни связана с часами.
Охотник и Император смотрели друг другу в глаза молча. Каждый из них думал о чем-то своем. Самсон уже нарисовал в голове картину разгрома повстанцев, а Охотник мысленно приготовился к тому, что сестра его возненавидит.
Глава 7. Певица
Я стоял на широком балконе и смотрел на город, линиями домов расстилавшийся по равнине. Андоргор находился много южнее большинства мест, где я бывал, поэтому дыхание зимы здесь еще не ощущалось. Ниверл, как всегда, был где-то неподалеку. Иногда я попросту не замечал его присутствия, но знал: призрак рядом. Ощущение того, что кто-то никогда меня не покинет, грело изможденную душу.
Вестей о том, что происходит в рядах армии повстанцев, пока не было. Прошло всего лишь несколько дней, и Император не торопился посвящать меня в свои планы. Однако мне было известно, что Самсон собирает свою армию с завоеванных земель. Значит, планируется что-то грандиозное. Единственное, что я пока сделал, – вызвал духов-защитников для нескольких особо важных курьеров. Печати, которыми я отметил каждого из воинов, исчезали одна за другой, и мои темные силы восстанавливались. Скорее всего, это означало, что все курьеры прибыли на место.
- Охотник!
Я обернулся и увидел Императора. Самсон подошел ближе:
- Почему ты не на пиршестве?
- С некоторых пор я не люблю твои пиры, - я прищурился.
Я старался вообще пореже общаться с этим человеком. Никаких советов, никаких подробностей о моих способностях. Меня спрашивали, могу ли я что-то сделать, а я отвечал лишь: могу или нет.
Самсон расхохотался. Я продолжал смотреть Императору в глаза, а тот, перестав смеяться, сказал:
- Все в прошлом, Охотник. Идем! – властно произнес мужчина. - Ты, как-никак, мой гость, да и не победили бы мы вчера без тебя!
Ах, да. Вчера я побывал в городе на территории Лангории и участвовал в уничтожении разведчиков из армии повстанцев. Благодаря этому план их нападения с треском провалился. Анвил точно не обрадуется.
Я кивнул и пошел за Самсоном. Этот зал оказался шикарнее той временной резиденции, где меня когда-то принимал Император и его колдун. Я еще раз убедился в том, что Лангорию заслуженно называли Колыбелью Творцов. Каждая колонна, потолок или витраж – произведение искусства.
Меня снова усадили подле Императора. Полководцы сторонились меня, но это не особенно огорчало.
На этот раз с правой стороны от трона Императора сидел молодой рослый парень. Думаю, он мой ровесник, может, на пару лет старше, хоть и намного крупнее меня по телосложению. Гора мышц. С мозгами или нет, я еще не понял. Темноволосый, светло-карие глаза, чертами лица он похож на Императора. Брат? Сын? Все его движения выдавали в нем гордого, способного принимать неординарные решения воина. У него был самоуверенный взгляд, он то и дело смотрел на меня, но я всегда отворачивался. У меня не было никакого желания играть с ним в «кто кого переглядит». Изредка я замечал, что воин с неподдельным любопытством рассматривает гибких танцовщиц. В такие моменты на его лице появлялось похотливое выражение.