— Что у тебя там, Кейн? — проревел Двасслир от завала. Тысячи мелких крыльев забились, захлопали под потолком.
Досадуя на нетерпение великана, Кейн замер и настороженно поднял взгляд к невидимому потолку. Снова раздув факел, он двинулся через каменный чертог, выставив меч навстречу всем мерзостям, какие могла скрывать тьма могилы.
И хотя он, в общем-то, ожидал увидеть нечто подобное, ноги его словно примерзли к полу, когда неверный, мечущийся свет выхватил из тьмы то, что он искал.
— Двасслир! — завопил Кейн, забыв о летучих мышах и чудовищах. — Он здесь! Это — та самая гробница! Вот он, твой король Бротемлейн — на троне, с короной на голове!
Факел высветил огромный трон из грубо высеченного камня, на котором, ничуть не утратив прежнего величия, восседал коронованный скелет. В холодном и сухом воздухе пещеры труп не разложился, а высох, но на костях еще кое-где оставалась кожа и иссохшая плоть. Побелевшие кости проглядывали сквозь остатки плоти, как кожаная рубаха сквозь плетеную кольчугу. Мертвые пальцы, как корни дуба, крепко вцепились в каменное кресло, в глубине которого еще можно было различить обрывки драгоценного меха, упавшего с плеч мертвеца. На черепе кожа сохранилась лучше всего и походила на полумаску, искаженную в гримасе, странно напоминающей улыбку. Глаза провалились и превратились в черные пятна тьмы, что еще усугублялось тенью, падающей от факела. Но два сверкающих шара, словно плывущих во тьме надо лбом гиганта, не могла скрыть никакая тень.
Красные, как два золотистых солнца, как тигли, полные жидкого огня, два огромных рубина горели в короне короля Бротемлейна. Кейн тихо выругался — он был потрясен открывшимся сокровищем не меньше, чем варварским величием древних останков. Золотой обруч пришелся бы вместо пояса впору танцовщице, а два гигантских рубина окружала дюжина или около того крупных камней с орех величиной. Древняя драгоценность великанов, добытая из адской сокровищницы.
Размышляя о королевстве короля Бротемлейна, вернее, о том богатстве, которым оно, видимо, располагало, Кейн вдруг горько пожалел о том, что уже уведомил великана о находке. Вернись он и скажи, что гробница пуста, он мог бы, наверное, утаить от великана корону под плащом — или вернуться за нею позднее.
Но Двасслир уже знал, и Двасслир ждал у единственного выхода. Попытка найти другой, возможно, существующий, выход из лабиринта пещер была бы равносильна самоубийству. Немногим лучше выглядела бы попытка оспорить право великана на владение этой игрушкой. Кейн задумчиво рассматривал сокровище. Кажется, воровство в таких объемах предусматривает самую суровую кару.
— Кейн! — рев великана прервал его размышления. — С тобой все в порядке? Это и в самом деле корона Бротемлейна?
— Вряд ли это может быть чем-то еще! — крикнул в ответ Кейн, и эхо стократно усилило его голос. — Точь-в-точь такая же, как описывают ее легенды. Сам король сидит посреди пещеры на гигантском каменном троне! Не менее двадцати футов костей, а в золотой короне два сверкающих рубина! Потерпи немного, я заберусь наверх и принесу ее тебе!
— Нет! Оставь ее на месте! — громче прежнего взревел Двасслир. — Я хочу все увидеть собственными глазами!
У завала послышался грохот отодвигаемых камней.
— Да погоди ты, чтоб тебя! — завопил Кейн, бросившись к выходу. — Ты сейчас обрушишь эти чертовы горы нам на головы! Я принесу ее тебе!
— Оставь! Я же не просто охочусь за сокровищем! Мне нужна не только корона короля Бротемлейна! — пыхтел великан, ворочая каменные глыбы. — Я мечтал об этом столько лет, что тебе и не снилось! Я мечтал когда-нибудь встать перед троном Бротемлейна! Вступить туда, где не ступала нога великана со времен расцвета нашего королевства! Его тенью, его именем пробудить в моем народе прежнее величие и славу! Я встану перед королем Бротемлейном и сам приму корону с его чела! И когда я вернусь, мой народ увидит, услышит и узнает, что сказки о нашем ушедшем величии на самом деле быль!.. Лучше пойди сюда и помоги мне расширить эту щель. Ты можешь со своей стороны вытащить вон тот камень? Эти пещеры простояли в целости тысячелетия, понадеемся, что их хватит еще на несколько минут.
Бранясь и бормоча что-то про бесполезность спора с великаном-фанатиком, Кейн стал разбирать завал со своей стороны. Первым он шевельнул большой валун, казавшийся более расшатанным, чем остальные.
Неожиданный грохот и крик изумления, вырвавшиеся у Двасслира, были ему более чем достаточным предупреждением. Кейн шарахнулся назад ровно в тот момент, когда плита, потерявшая от их усилий опору, по-своему вступила в игру.