– Я также могу сделать замечание о твоей несостоятельности как добродетель, – кричал Габриэль нам вслед, поскольку мы покинули его. – Но я – достойный херувим, чтобы сделать так!
– Что у него за проблема? – спросила Сара шепотом, посмотрев через плечо на него.
– Он – немного злится, что я отказалась позволить ему совратить себя. Или такой я сделала вывод – это могло быть все что угодно. Я, возможно, нарушила своего рода этикет Суда или что-то еще, и оскорбила его. Я никогда не выведывала глубины моей жизни.
– Я не волновалась бы об этом. – Заверила меня Сара. – Габриэль может быть красивым дьяволом, но он не Тео.
– Действительно не он.
Глаза Тео были скрыты краем шляпы, но я могла видеть легкий цвет его радужных оболочек даже прежде, чем я приблизилась к нему.
Не хороший признак.
– Я не предполагаю, что ты захочешь объяснить, почему ты почувствовала необходимость похитить кого – то, когда мы пытаемся очистить твое имя от обвинения в убийстве? – спросил Тео.
– Я сказала ей, что это была плохая идея, – заговорила Сара. – Но ты знаешь, какая бывает Портия, когда у нее есть цель, она перевернет небеса и землю, чтобы достигнуть этого. Это все научное поведение – она очень линейна в способе, которым она думает.
– Она может быть, – сказал Тео, его пристальный мрачный взгляд выражал немного неудовольствия и больше заботы. – Что вынуждает меня полагать, что я могу быть должен ей извинение в конце концов. Это моя ошибка, что Портия не смотрит перед тем, как прыгнуть, так сказать.
– Спасибо, я любезно приму твои извинения. Есть море, или две, с которыми мы можем поговорить? Я думаю, что они сочтут Кэрол очень интересной.
Тео дал связанной женщине длинный взгляд. Кто – это?
Жена Мило, Кэрол Ли.
Тео ждал большего. Я улыбнулась в его голове. Разве ты не признаешь ее? Она – твой старый друг.
Его глаза сузились, поскольку он присмотрелся к ней более пристально. Она судорожно дергалась, пытаясь разорвать мою хватку ее связанных рук, ее глаза плевали ненавистью в нас.
Я узнала момент, когда Тео признал ее. Его глаза расширились, когда он предпринял шаги к ней.
– Я думаю, мы не должны заставлять морей ждать, – сказала я ему. – Они в библиотеке, ты не знаешь?
– Я понятия не имею, где они, но мы узнаем, – сказал он, ступая мимо нас, осторожно, чтобы не покинуть тень здания, когда он окликнул маленькую девочку, проезжающую на ярком цветном велосипеде. Он поговорил с ней нескольких минут, затем дал нам знак следовать за ним. – Посыльный говорит, что двое из морей находятся в храме.
Кэрол бросилась на землю, вопя с завязанным ртом. Тео просто закинул ее на плечо и понес к области Суда, где находились офисы и великие квартиры.
– У нас есть публика, – сказала Сара, когда мы прошли вперед. Я оглянулась туда, куда она смотрела. Примерно каждый, кто был в городском сквере, следовал за нами, сливаясь с другими шеренгами, когда мы перешли к другой части города.
Это должно оказаться интересным, сказал мне Тео, пока мы ждали того же самого дапифера, кто позаботился о нас за несколько дней до этого, чтобы определить, хочет ли море видеть нас. Вдобавок к тому, что я узнал, в то время пока ты была так усердно занята, я полагаю, у нас может быть решение.
О, я не могу поверить, что я не спросила тебя об этом! Ты говорил с Террином? Что ты узнал?
– Их величество море Ирина и море Дизин дали Вам аудиенцию, – сказал дапифер, его губы, двигались беззвучно, когда он осмотрел собравшуюся толпу позади нас. – Я полагаю, что бальный зал будет лучше. Сюда, пожалуйста.
Что Террин сказал тебе?
Ты когда-либо слышала о ренессансе? (*прим. renascence)
Ренессанс (*прим. Renaissance)? Конечно.
Нет, ренессанс. Он записал это для меня. Понятие подобно Ренессансу в том, что оба, по существу, подразумевают возрождение, но в этом случае его использование применяется исключительно к Суду Божественной Крови.
Каким образом? Спросила я, когда нас вели в совершенно другое место, отличное от того, где нас принимали прежде.
Это метод, которым переделывается вся иерархия Суда. Суверен позволяет один ренессанс в тысячелетие.
Что случается с людьми, которых переделывают? Спросила я, по моей коже поползли мурашки от мыслей о концентрационных лагерях и этнической чистке, проскользнувших через мою голову.
Они занимают новые должности под преобразованной иерархией. Это не массовое истребление, sweetling…, хотя результаты могут быть близкие к разрушительным.
– Мы собираемся увидеть суверена? – спросила Сара тихим от страха голосом, привлекая мое внимание от темной дорожки, по которой шли мои мысли.
Я осмотрелась вокруг нас, когда мы проделывали наш путь в глубины замка, рассматривая окружающую нас обстановку с растущим изумлением. Слово «грандиозно» было преуменьшением, когда касалось комнаты приема. Комната была богата мебелью из черного дерева, обрамленная лазуритом, с темно-красными и золотыми стульями, диванами, и богатой драпировкой. Стены выглядели как из художественного музея: объекты украшали почти каждое свободное место: от каменной стены, покрытой выцветшими наскальными рисунками, до деревянной, на которой были триптихи (*прим. произведение искусства, состоящее из трёх картин, барельефов и др., объединенных общей идеей (складень).) и иконы с изображением средневековой идеи относительно сцен религий, старых и новых.
Дапифер, шествовавший впереди, остановился перед парой двупольных дверей в стиле рококо (*прим. (фр. rococo, от фр. rocaille – декоративная раковина, ракушка, рокайль). Характерными чертами рококо являются изысканность, большая декоративная нагруженность интерьеров и композиций, грациозный орнаментальный ритм, большое внимание к мифологии, эротическим ситуациям, личному комфорту.). Он повернулся к нам, хмуро посмотрев на Сару.
– Суверена никто не видел.
– Что Вы подразумеваете под «никто не видел»? – Сара выглядела смущенной. – Не видели без назначения встречи?
– Нет, я подразумеваю, что суверена никогда не видели. Таким образом, суверен не появляется в Суде Божественной Крови. Их величество ждет Вас, – продолжил он, поклонившись мне и Тео.
– Подождите секундочку, – сказала я, останавливая его, когда он собирался открыть дверь. – Вы говорите, что человек, управляющий Судом не потрудился появляться время от времени?
Лицо дапифера отразило умеренное раздражение.
– Суверен не хочет делать его физическую форму известной.
– Как невероятно удобно, – сказала я, покачав головой. – Почему?
– Почему? – Дапифер поднял брови. – Почему, что?
– Почему суверен не хочет делать известной его внешность в Суде, в его собственном доме, если я понимаю предпосылку правильно. Он чего-то боится?
Ропот переговоров, которые сопровождали толпу за нами, утих.
Портия, ты наступаешь на очень тонкий лед, предупредил Тео, поскольку брови дапифера поднялись в пораженном удивлении от моего вопроса. Я советую тебе прекратить эту линию беседы. Это может принести тебе отрицательный результат, и при этом не имеет никакого отношения к нашей ситуации.
Нет, но конечно я не могу быть единственной здесь, чтобы найти это более чем немного подозрительно, что всемогущий суверен, высшее существо каждого здесь, не потрудился заходить без предупреждения время от времени и посмотреть, как идут дела.
Я повернулась к людям, заполняющим прихожую так далеко, как глаза могли видеть.
– Любой здесь не задается вопросом о факте, что суверен никогда не появлялся? Нет никаких вопросов по поводу такой политики?
Sweetling, ты должна остановиться прежде, чем это уйдет дальше.
Столь свободные мысли не позволяются здесь? Никому не разрешают подвергнуть сомнению существование высшего существа, которое никто никогда не видел?
Существование суверена не вызывает сомнение ни у одного члена Суда, ответил он, и я почувствовала, как тщательно он выбрал слова.