- Это она, – а затем, медленно пробежав ладонью от подбородка до кончика одной из упругих грудей девушки, при этом делая вид, будто просто убрал руку.
Впрочем, оба явно не очень умных охранника так ничего подозрительного и не заметили. Саске хитро прищурился с интересом окинув Таюю змеиным взглядом, с, уже растворившимся в чёрных глазах, клановым додзюцу, и добавил, – оставьте нас.
Покорно повинуясь приказу нового Каге Звука, оба шиноби тут же покинули комнату, бросаясь уважительными поклонами.
Хокумон невольно проводила их взглядом, заподозрив что-то неладное в том, что приказы раздаёт Учиха, впрочем, в любом случае казавшееся лучше опытов Орочимару. И на секунду даже решив, что Саске – это и есть великий змеиный Санин в новом теле и обличье, уже хотела было поклониться в знак уважения и подчинения. Но тёмноволосый мститель, так и не позволил ей этого сделать. Вновь очутившись возле девушки, Учиха грубо ухватил её за руку, и почти силой поставил на ноги. Оказавшись наконец-то в вертикальном положении, Звуковичка слегка пошатнулась, ощущая, что от усталости и 2х лет заточения в катакомбах логова Акацки явно сказавшимися на её физическом состоянии, ступни уже не хотели держать Хокумон сами.
- Иди к Кабуто, он осмотрит тебя, Таюя, – безразлично приказал Саске, как-то выделив интонацией её имя и разжав пальцы собранные вокруг руки девушки и всё ещё причиняющие ей боль, от чего Звуковичка тут же догадалась, что это был не Орочимару, иначе соприкосновение с противным слизким, змееподобным языком Санина стало бы неизбежно. Но «новое тело» ученика Сарутоби явно не собиралось такого делать, а значит – это всё ещё был Учиха.
Простояв в неподвижном шоке ещё пару секунд, Таюя опомнилась.
- Саске, – тихо произнесла она сквозь зубы, то ли выражая злость и неприязнь, к новому Каге Звука, так как в последний раз видела его ещё двенадцатилетним мальчишкой, и сомневалась, что за 2 года он сильно вырос, что бы приказывать ей, то ли от того, что обрадовалась. Девушка и сама не знала, она лишь просто окинула мстителя в последний раз удивлённым взглядом, и, тяжело вздохнув, покинула кабинет, направляясь в лабораторию Кабуто.
Осмотр прошёл не плохо. Являясь просто превосходным ниндзя-медиком, «правая рука великого Санина», с лёгкостью залечил все повреждения в теле несчастной Хокумон. И уже где-то через час, девушка была полностью здорова и свободна. Быстро встав с операционного стола, Таюя невольно поблагодарила Кабуто. Хотя и не собиралась этого делать, ведь проявление вежливости было вовсе не в характере Звуковички, да и она всегда не слишком любила ниндзя-медика, что бы проявлять подобные дружеские знаки внимания даже раньше, не говоря уже о том, как Хокумон относилась к Кабуто теперь. После чего впервые за 2 года бодро и живо пройдя по лаборатории, покинула помещение.
Почти бегом добравшись до своей старой комнаты, которая даже спустя столько времени так никому и не понадобилась красно-волосая вошла внутрь. С лёгким скрипом в жутком полумраке логова Орочимару, захлопнулась за девушкой старая, не сильно толкнутая ей, и одновременно такая родная дверь, лёгким порывом прохладного воздуха разметавшая по спальне Таюи, скопившуюся тут за время отсутствия Звуковички, пыль.
«Нужно будет здесь прибраться. Ебать твою мать, что в коробке, что тут…» – невольно закашлявшись, подумала хозяйка помещения, но её мысль мгновенно оборвалась ровно на середине при упоминании знакомого, места и не только. Тяжело вздохнув, Хокумон безмолвно добавила, – «Жаль его нету…», – рука носительницы Проклятой Печати невольно поползла к шее, где всё ещё красовалась подаренная Итачи цепочка. А глаза будто сами по себе дёрнулись в сторону раздавшегося в коридоре шороха, словно ожидая, что вот сейчас, всего через пару минут в дверях комнаты появиться такой знакомый и одновременно любимый Акацук вопреки всем запретам, и они вновь будут вместе, но этого так и не произошло. Впрочем, и не должно было произойти уже никогда. Хокумон знала, что больше в жизни не увидит Учиху старшего, и невольно жалела о том, что он так и не убил её тогда на рассвете, а лишь подарил чёртову цепочку и отпустил в Ото. Девушке не хотелось жить вот так, в одиночестве, Таюя никогда не верила в любовь, и считала глупой подобную фанатично-ненормальную приязнь к другому человеку, но сама, испытав подобное, уже никуда не могла деться от этого. Выждав ещё пару секунд, пока лёгкие шорохи в длинном пустом коридоре стихли, девушка с грустью опустила голову, почти силой заставив себя убрать руку от цепочки Итачи, и наконец-то сдвинувшись с места, к которому будто приросла, прижавшись спиной к шершавой и холодной поверхности двери, сделала несколько шагов вперёд. Дойдя до письменного стола, находившегося рядом с небольшой кроватью, Хокумон ещё раз тяжело вздохнула. Этот звук тут же эхом отдался в стенах полупустого помещения. А затем, резко встряхнула головой, что бы отбросить любые мысли и воспоминания о старшем брате Саске, быть с которым она, к сожалению, уже никак не могла. И только сейчас девушка наконец-то поняла, как же на самом деле устала. Звуковичка грубо швырнула флейту куда-то в сторону, злясь как на сложившиеся обстоятельства, так и на саму себя, а затем, быстро роясь в шкафу, достала оттуда майку, которая долгое время до поимки Акацки заменяла девушке спальный наряд. Долго не раздумывая, Таюя быстро сбросила с себя теперь уже бесполезное тряпьё Конан, и, надев футболку поверх нижнего белья, улеглась в свою кровать, предварительно отряхнув постель от пыли. Да, Хокумон очень устала как за эти 2 долгих года, так и за несколько дней дороги до Ото, но закрыв глаза поняла, что отдыхать она вовсе не хотела, а точнее, сон к девушке просто не шёл – в голову лезли разнообразные мысли и воспоминания, которые, она всеми силами так отчаянно пыталась забыть, но не могла, потому, что просто не желала. Пролежав безмолвно и бессонно ещё около получаса, Звуковичка лишь смесила постель в мятый ком, ворочаясь с бока на бок, но так и не смогла заснуть, как не смогла избавиться и от назойливых картинок в голове.
- Мммммм… – то ли с досадой вздохнула, то ли простонала девушка, предаваясь воспоминаниям о поцелуях и прикосновениях Учихи старшего к её коже. И в очередной раз перекатилась на противоположную сторону, одновременно, ощутив у себя на лице чьё-то тёплое приятное дыхание.
Быстро сообразив, что в комнате она теперь уже была не одна, Таюя нервно вздрогнула, почувствовав волнение, пошлые запретные воспоминания о близости с Итачи тут же испарились, и Хокумон резко открыла глаза. Зрачки не сразу привыкли к темноте, и даже на секунду Звуковичке померещилось то, чего она так отчаянно желала – присутствие Акацука здесь. Увидела в полумраке комнаты его красные как кровь Шаринганы, и уже открыла было рот, что бы произнести:
- Ита… – но тут же осеклась.
Заветная фраза оборвалась ровно на середине, привычные очертания напарника Кисаме в полумраке моментально растворились, и Хокумон уже хотела было подумать, что всё это ей просто приснилось, как мгновенно заметила, что оба Шарингана так и остались перед ней, никуда не девшись вслед за видением Учихи старшего.
- Ничего не говори, – прошептал другой совсем не похожий на тон Акацука голос, и тёплые пальцы одной из сильных мужских рук сначала коснулись её ярко-алых губ, а затем девушка ощутила, как вторая кисть против её воли толкнула Таюю обратно на кровать, заставляя вновь лечь.
Далее последовал страстный и нагло-дерзкий поцелуй, и только сейчас Хокумон окончательно осознала, что всё это носительнице Проклятой Печати действительно не сниться. Всего на пару секунд оторвавшись от губ полупьяного незнакомца уже почти лежавшего на ней, и тут же получив второй, ещё более глубокий и грубый, девушка наконец-то узнала обладателя таинственного Шарингана:
- С-Саске, – заикаясь на подобии Хинаты, от шока и удивления, сама не веря тому, что происходит, еле смогла выговорить Таюя, силой оторвав от себя назойливого Учиху, а затем спустя всего пару секунд опомнившись, и сообразив, что новый Каге Звука, скорее всего, её с кем-то припутал, уже в своём стиле добавила, – отъебись твою мать!!! Я – не Карин, – продолжая отталкивать мстителя.