Ещё секунда, и заляпанная кровью обоих Учих катана вновь звякнула в полумраке поляны, уже во второй раз ударившись о тот же самый камень. Вот только Звуковичке это было уже как-то всё равно, впрочем, так же как и на то, что где-то вдалеке она слышала голоса приближающихся шиноби Ото.
Не взирая абсолютно ни на что, Таюя вновь плюхнулась на свои многострадальные колени. Тёплые нежные руки девушки обвили на этот раз умирающего Саске, который давясь собственной кровью, пытался что-то произнести. Сейчас Хокумон вспоминала все и каждый момент проведенный рядом с мстителем. Да, он был младше её, гораздо более грубый и вспыльчивый, чем Итачи, но Звуковичка любила мстителя таким, какой был Саске. Он являлся для Таюи таким же дорогим человеком, как и мёртвый Акацук, девушку слишком много связывало и с Учихой младшим. И даже несмотря на всю ту боль, которую правитель Ото ей причинил, Хокумон не хотела терять и его. Она проклинала себя, катану, этот любовный треугольник и то, что именно сама Звуковичка позволила последнему появиться и существовать эти долгие месяцы. Таюя ненавидела свой аффект, дурацкий порыв гнева, ярости и безумия, заставивший убить человека, с которым ещё утром она готова была остаться навсегда. Но это произошло, всё чего больше всего на свете боялась Хокумон, случилось, и пути назад уже не было…
- Таюя… – наконец-то смог прошептать Саске, сплюнув часть собственной крови мешавшей ему говорить, – я… я люблю тебя… – слова Учихи младшего звучали как никогда нежно и искренне, Звуковичка помнила с каким трудом переступая через себя Саске говорил их раньше, и поняла, что сейчас мстителю было сложнее всего произнести правду, которую он носил в своём холодном сердце. От чего девушке вдруг стало ещё больнее, слёзы новой волной брызнули наружу, и в истерике рыдающая Таюя, с силой прижалась к Учихе младшему:
- Я тоже тебя люблю, Саске… – всхлипывая и дрожа, ответила она. Нет, и ему Хокумон не врала, у Звуковички была масса причин сделать выбор, в котором уже не было смысла в пользу Итачи, но она так и осталась стоять на распутье, не выбрав, ни одну из дорог, и ни одного из братьев Учих. Звуковичка любила Саске, так же сильно, как он ненавидел брата, а значит – безгранично.
Губы Таюи медленно поползли по тёплой мягкой щеке Саске в последний раз, даря ему такое желанное нежное прикосновение, и сама, наслаждаясь им, пока Учиха младший был ещё жив. Добравшись наконец-то, до окровавленных уст мстителя, Хокумон нежно и страстно поцеловала и его. Она постаралась вложить в это финальное соприкосновение, губ все тёплые и одновременно обжигающие чувства, которые испытывала к Саске, да пускай девушка не умела любить, и никогда не была нежной, но для него она готова была на всё. И это Звуковичка пыталась сейчас доказать.
Медленно, нехотя разорвав поцелуй, Таюя наблюдала как тёмные глаза Учихи младшего, светящиеся любовью и радостью от того, что эмоции мстителя были взаимны, закрываются, а почти никогда не улыбавшиеся губы, неумело изображают эту эмоцию. Саске умер быстро, и ушёл от девушки своей мечты навсегда – счастливым, зная, что Хокумон научила его любить, показала это на собственном примере. И лишь когда Учиха младший окончательно захлопнул невыносимо тяжёлые веки, и перестал дышать, Звуковичка позволила себе, отпустив его, ещё больше в истерике разрыдаться.
Плачь и крик боли, рвущийся из Таюи наружу, эхом раздался по всей поляне. Девушка слышала как где-то позади неё с деревьев спрыгнули Звуковики. Понимала, о чём они сейчас говорили, и что думали, но в данный момент Хокумон это было абсолютно всё равно. Потому, что впервые в жизни она не боялась показывать свои чувства, не боялась казаться глупой или слабой, потому что всё это было уже абсолютно неважно, сегодня она потеряла двух самых любимых и дорогих ей людей. Они умерли по вине носительницы Проклятой Печати, и если бы не Звуковичка оба Учихи до сих пор были бы живы. А теперь, во всём этом уже не было смысла, потому что счастливая и своевольная душа Таюи погибла вместе с ними…
Хокумон продолжала безутешно рыдать сидя на коленях около обоих мёртвых братьев и в истерике от боли и беспомощности, испачканными их же кровью кулаками бить по земле. Звуковичка даже не заметила как сзади к ней медленно подошёл Кимимаро, Таюе было безразлично всё, что происходило вокруг. Поэтому, сказанные Кугуей слова, она полностью проигнорировала.
- Таюя, – тихо позвал девушку Кимимаро, но заметив, что Хокумон, вообще никак не отреагировала на него, слегка коснулся рукой одного из дрожащих плеч Звуковички, – успокойся. Они мертвы. Пойдём домой, ты им уже ничем не поможешь, но кое-что сделать для обоих Учих ты ещё в состоянии, – закончив эту фразу, Кагуя быстро протянул руку Хокумон, как бы в знак того, что она должна была сделать.
Слегка вздрогнув от прикосновения Кимимаро к плечу, Таюя нехотя обернулась и вопросительным взглядом посмотрела на него. Ответ Кагуи не заставил себя долго ждать. Он ещё раз резко встряхнул своей кистью перед лицом Хокумон. И серьёзными глазами уставился в радужные оболочки девушки, давая понять, что она должна была принять его помощь, и гордо встать с земли смирившись с тем, что для Саске и Итачи Хокумон уже ничего не могла сделать, как впрочем, и вернуть их обратно, а Таюя ведь так этого хотела. Она мечтала, чтобы хотя бы ещё на мгновенье, на один краткий миг, оба Учихи вновь были бы живы, потому что Хокумон просто обязана была рассказать им, рассказать то, что не успела…
Нехотя взяв Кимимаро за руку и, поднявшись с земли при помощи Кагуи, Звуковичка в последний раз взглянула ему в изумрудно-зелёные, понимающие её горе, глаза, прежде, чем с ещё большей силой заплакать от боли утраты любимых, как в прошлый раз, повиснув на шее у светловолосого, крепко прижаться к нему и беспомощно зарыдать.
Кимимаро не стал ничего предпринимать, потому что он ждал этого момента давно. Нет, Кагуя вовсе не предполагал, что Таюя позволит ему стать больше чем другом именно так, при подобных обстоятельствах, но от того, что девушка сделала это, пусть даже после смерти бесконечно любимых ей Учих и от того, что он оказался последним, кого она ценила и кому могла доверять лидер Пятёрки Звука, всё же был рад. Сильная кисть Кимимаро заботливо побежала по огненно красным волосам Хокумон, ещё крепче прижимая девушку к себе, давая ей возможность действительно выплакаться от нелёгкой судьбы, которую быстро оборвал в тот, прошлый раз.
Звуковичка громко рыдая, беспомощно продолжала обнимать Кагую. На секунду, ровно на секунду взгляд девушки оторвался от Кимимаро, и вернулся обратно на обоих мёртвых Учих. Теперь они были для Таюи страничкой её прошлого, последним листом боли и страданий, и одновременно радости и наслаждений, который Хокумон уже никогда не сможет перелистнуть навсегда забыв, справившись с этим как с воспоминаниями об изнасиловании или Цукиёми.
Сейчас Звуковичка жалела, жалела о том, что полюбила обоих братьев, что не смогла справиться с собственными эмоциями и позволила так опрометчиво позволила этому любовному треугольнику жить, жалела, что так и не сумела спасти обоих любимых ей людей, не смогла остановить их, и по её вине Саске и Итачи умерли оба, но больше всего на свете сейчас Таюя жалела лишь об одном. О том, что так и не рассказала им свой секрет, не успела сказать самое важное, что навсегда могло изменить жизни их всех троих, и уже никогда не расскажет…
Пальцы Хокумон медленно, поползли вниз от груди девушки, где находилось убитое горем, теперь уже «мёртвое» сердце, аккуратно и нежно коснулись слегка округлившегося, ещё совсем маленького живота. Бывшая Пятёрка Звука, и остатки Хеби где-то поодаль от неё и Кимимаро обсуждали то, что сегодня умер последний из Учих. Все они думали, что таковым являлся Саске. Но подчинённые теперь уже Таюи – нового Каге Звука, убившей прежнего, ошибались. И лишь она одна знала, что всё это было не так. Да Итачи и Саске оба были мертвы, и вернуть их обратно уже никто не мог. Но, к огромному сожалению, а может быть, и радости Хокумон ни один из братьев, увы, не был последним из Учих…
И так, долгожданный вопрос-загадка: От кого беременна Таюя?