— Что вам угодно?
— Где тут у вас раздевалка? — хрипло спросил я. — Мне нужно кое-что оттуда забрать. Не хочу здесь задерживаться.
Как-то грубо все это у меня прозвучало. Наверное, очень уж хотелось продемонстрировать, что я не имею к этому их клубу ни малейшего отношения.
Он именно так и понял. Под личиной вежливости мелькнула быстрая тень обиды. «Это там», — проронил он, ткнув пальцем в сторону зала, из которого я только что выскочил.
Делать нечего, пришлось возвращаться. Разумеется, я тотчас оказался в центре внимания. Полностью одетый человек среди всех этих голых тел не мог не показаться чем-то диковинным и чужеродным. К тому же каждый мой шаг сопровождался отвратительным повизгиванием резиновых подошв по влажному полу. Казалось, все они так и ощупывают меня своими липкими взглядами, а их голоса и даже смех служат одной-единственной цели: замаскировать жгучий интерес к моей персоне. Я успокаивал себя мыслью, что могу сойти за обычного посетителя, который направляется к своему шкафчику, чтобы раздеться и слиться с общей массой; но, несмотря на все старания, не мог отделаться от ощущения, что все во мне: одежда, выражение лица, сама походка — с головой выдает полную непричастность к этому месту и к этим людям.
В таком вот смятении чувств я шел мимо бассейна, окутанный облаками пара, который извергали разинутые пасти каменных львов, и все пытался представить, как вел бы себя мистер Кэй на моем месте. Подошел бы вон к той компании, что, рассевшись на каменных ступенях, полоскала ноги в воде? Или присоединился бы к этой паре голых красавчиков, что сидели, опершись спинами друг к другу, и читали каждый свою газету? Нет, скорее уж забрался бы в одну из окутанных паром ниш и лежал там в одиночестве, то и дело вздрагивая от приступов притупленной пилюлями нескончаемой боли…
Шкафчики находились в самом дальнем конце зала. На каждой дверце красовались порядковый номер и табличка с фамилией. Вытащив из кармана карточку, я сунул ее в прорезь под номером 1956. Потом потянул на себя дверцу. Барахла в шкафчике оказалось столько, что впору было прихватить рюкзак, а то и небольшой чемодан. Кое-что попадалось мне на глаза и раньше — скажем, ворох аптечных рецептов, наподобие тех, которые мисс Доггарти при мне разбирала в его кабинете. Но были тут и совсем неожиданные вещи — вроде пистолета в кожаной кобуре или мягких сапог с широкими блестящими пряжками и стальными носками. На дне шкафчика валялась груда старых трикотажных футболок и кожаная летная куртка, явно с чужого плеча — она на несколько размеров превосходила габариты хозяина. Вперемешку с футболками были набросаны полотенца, несколько кусков мыла, масса бутылочек и тюбиков со всевозможными лекарствами и множество трусов всевозможных расцветок. А также конверты с фотографиями и стянутые резинками пачки старых писем. Расстелив на полу летную куртку, я вывалил на нее содержимое шкафчика, потом покрепче затянул рукава, чтоб держали узел, распрямился и стал размышлять, куда все это везти и что с этим делать. Тут кто-то за спиной негромко сказал: «Привет».
Вздрогнув, я обернулся. Это был высокий, лет тридцати, мужчина с приятными чертами лица и смущенной улыбкой. В обычной обстановке такое лицо вызвало бы мгновенное доверие.
— Новичок? — то ли спросил, то ли констатировал он.
— Э-э… да… вернее — что-то вроде того, — промямлил я, чувствуя себя чертовски глупо.
— Понимаю. Я в первый раз тоже вот так стеснялся. — И он показал рукой на мою одежду. — Правда, был постарше тебя, но еще не настолько, чтобы до конца осознавать свои чувства…
Что он ко мне прицепился со своими чувствами?! Захлопнув ногой дверь шкафчика, я произнес:
— Мне пора…
— Да-да, конечно, о чем речь, — и он смущенно отступил назад.
Только тут я заметил, что меня обступила довольно большая группа голых. Они были всевозможных возрастов и телосложений. Никогда в жизни еще не доводилось мне обозревать такое количество мужских половых органов сразу. Вот уж не думал, что они могут быть такими разными… Снова вспомнил мистера Кэя. Сколько ни старался, ни за что не удавалось представить его среди этой компании.
Они о чем-то спрашивали (кажется, речь шла о Кэе, потому что в их голосах звучало искреннее беспокойство), но от растерянности я их почти не слышал; закинув узел с вещами за спину, я медленно отступал назад к бассейну. Они расступились, давая мне пройти, и, резко повернувшись, я торопливо пошел к выходу.