Следующие несколько дней прошли незаметно. Капитан Арамона больше не мешал ей жить, не вмешивался в обучение, однако на тренировках по фехтованию все так же старательно придирался к неверным движениям унара Ричарда. Однако все это было скорее похоже на затишье перед сильной разрушительной бурей и, как Рейчел не гадала, что ее ждет, она даже не догадывалась о масштабах грядущего бедствия.
========== Глава 8. Ложное обвинение ==========
В этот раз Суза-Муза постарался на славу, и снова в трапезной. Войдя вместе с товарищами туда, несмело и робко, она сначала удивилась, почему все разом остановились и устремили взгляды наверх. Пришлось невольно последовать их примеру, в результате чего Рейчел увидела нечто необычное. Безымянный умелец подвесил к потолочному крюку панталоны Арамоны с рингравами. Но он не пожелал, чтобы просто они болтались развевающейся от сквозняка тряпкой — панталоны были чем-то набиты, а к заду приделан поросячий хвост с пышным алым бантом. Прекрасно! Рейчел смотрела так долго, что у нее затекла шея, впрочем и остальные не отвлекались от столь роскошного зрелища.
— Разрубленный Змей, — выдохнул Валентин, — кто бы это мог быть?
— Большой здорово! — крикнул неразумный и веселый Йоганн. — Я бы пожал руку того, кто столь большой молодец.
— Тихо! — шикнул на него близнец, потянув за рукав. — Лучше нам не есть знать…
— Действительно, — протянул Северин, сунув руки в карманы и оглядывая панталоны, — кто бы это мог быть…
Не он один задавался этим вопросом — унары переговаривались, шептались, толкались и строили догадки. Может быть, кто-нибудь из самих «навозников»? Но им это невыгодно. Люди Чести? Рейчел не очень хорошо понимала, в чем отличие типичного Человека Чести от «навозника», если Придды отвернулись от Эгмонта, а Штанцлер ни разу не поддержал ее семью материально. Хоть он старый и больной, но вряд ли это сказывается на его состоянии. Впрочем, что-то она отвлеклась. Кто Суза-Муза-то? А ведь это его рук дело? Но строить догадки бесполезно.
— Это не я! — пискнул Эдвард, вжав голову в плечи.
— И не я, — вторил ему Анатоль. — И не они! — махнул рукой на зубоскаливших Эстебана и Северина.
— И не я, — решил высказаться в свою защиту Карл, хотя, с его тучным весом и отсутствием таланта гимнаста, забраться на такую высоту было невозможно.
— Интересно, — глаза у Эдварда загорелись мстительным огнем, — а есть ли у господина капитана другие панталоны?
Вчера юного Феншо незаслуженно обидел капитан, за маленький промах на фехтовании велев неподвижно стоять, держа шпагу в поднятой руке, и сейчас унар был бы очень рад возможности насолить Свину еще сильнее, чем это сделал Суза-Муза. Вот только телосложением он совсем не подходил на эту роль — слабый и худой, с тонкими запястьями и звонким голосом. А ростом он был почти с Луитджи, так что не смог бы дотянуться до потолочного крюка, даже забравшись на два стула.
— Думаю, есть, — огорошил его Паоло. — И не одни.
И он оказался прав — когда с топотом ворвавшийся в трапезную краснолицый Свин оказался вполне одетым, Эдвард даже немного расстроился. Впрочем, судя по перекошенному лицу пострадавшего от рук неизвестного безобразника капитана, ему довелось пережить более тяжелое разочарование, нежели Эдварду. И первым делом он завопил дурным голосом о том, что его обокрали и что он собственноручно поймает преступника, изменника, еще кого-то, всех нареканий Рейчел не запомнила. Вдобавок он пообещал лично обыскать каждую комнату. Сопровождая все гневные выкрики и угрозы топотом, он был одновременно и страшен и смешон, впрочем, очень скоро девушка поняла, что боится его лишь по привычке. Свин — он Свин и есть, и не будь у него власти над унарами, девушка бы и значения этому ору не придала.
— Хоть бы у него удар случился, — шепнул Эдвард.
Счастье, что Свин не услышал унарского злословия! Его вопли заглушили тихий испуганный голос юноши, поэтому тому удалось остаться незамеченным. Интересно, когда он перестанет бесноваться? Вздохнув, Рейчел украдкой посмотрела на преспокойные лица тех, кто ее окружал, и поняла, что нервничает на самом деле каждый. Ну, разумеется, кроме Валентина. Эстебан ухмылялся, Северин напустил на себя скучающий вид, Арно, подобно молодому оленю, переминался с ноги на ногу, а Луитджи не переставал кусать губы. А она не знала, как себя вести — сложно совладать со сковавшим душу, словно лед, страхом.
— Что вам известно о краже?! — рявкнул толстяк на Луитджи.
— Т-там… — тот неопределенно махнул рукой в сторону потолка.
— Прекратить! Что там?! Не умеете, как следует, отвечать начальству — тогда не несите ересь, унар! А вам, унар Арно, что известно?
— Ничего, — спокойно, но побелев как полотно, ответил светловолосый юноша, — но пропавшие вещи действительно находятся наверху. На крюке от лампы…
Только раз глянув наверх, Свин разразился грозным и страшным воем, а затем принялся искусно подпрыгивать, что удавалось ему довольно-таки неплохо. Другое дело, что это было смешно настолько, что даже апатичный ко всему, кроме еды, унар Карл расхохотался, глядя на выделываемые начальством пируэты. А следом за ним — и остальные. Рейчел не привыкла к столь громким звукам, ее напугал этот дикий взрыв дружного хохота и задорных выкриков, поэтому она предпочла съежиться, чтобы занимать как можно меньше места. Так же вела себя крошка Эдит, когда младших сурово отчитывала матушка.
Между тем Арамона замахал шпагой, но, едва он только начал, стало ясно: фехтовальщик из него отвратительный. А ведь раньше он обучал унаров фехтовать… С трудом удержавшись от того, чтобы зажать ладонями уши, Рейчел стояла, расправив плечи, и ничего не делала. Так же поступил и Валентин. Они были единственными унарами, не поддавшимися общему безумию.
Но вот, юноши постепенно затихли, успокоился капитан, а в трапезную тихо вошли слуги, неся с собой лестницу. Вернув шпагу на место, в ножны, Арамона упал в кресло и с ненавистью посмотрел на выстроившихся перед ним в ровный строй унаров. Между тем служителям пришлось изрядно постараться, чтобы поставить сооружение из двух столов, огромного сундука и лестницы, а потом снять панталоны. Рисковавший упасть с такой высоты на серые каменные плиты и сломать шею слуга наконец слез и вручил капитану его имущество.
С яростным и негодующим возгласом Арамона отшвырнул от себя панталоны, к камину. Рейчел не стала больше на них смотреть, слишком перенервничала. И все из-за дурацкого, набитого соломой, куска ткани?! В этот раз Суза-Муза перешел черту. Мелко дрожа, девушка наблюдала, как слуги возвращают на место столы и уносят лестницу, а потом стало еще страшнее. Впору бы потереть замерзшие ладони, но ей отчего-то не хотелось делать лишних движений. Тихо и жутко стучал маятник, звенящая тишина затянулась. Что же теперь будет? Если Арамона ничего не говорит и не орет, это значит, либо он боится вот-вот сорвать голос, либо дело плохо.
Один из слуг вернулся и что-то тихо сказал ему на ухо. Арамона кивнул и довольно оскалился. Разрубленный Змей, да что это с ним?! Неужели все даже хуже, чем предполагала Рейчел? А вдруг слуги осмотрели комнаты и нашли улики того, что унар Ричард — девица? Но тогда бы на арамоновой морде появилось озадаченное выражение, хотя бы на миг.
Тем временем Арамона встал, принял позу базарной женщины, уперев руки в бока, и медленно пошел вдоль строя. Остановился рядом с Рейчел и Паоло. Точно… теперь что-то будет! Сохранять спокойствие стало почти невозможно, но девушка понимала, что пока не предъявили эти улики, она невиновна. Точнее, унар Ричард невиновен.
— У меня есть основания полагать, что все преступления так называемого графа Медузы — дело рук унара Ричарда. Он ответит за свои дерзость и ложь, — уже без всякой злости сказал капитан Арамона.