Почему-то она даже не испугалась услышанного. Не одна неприятность, так другая, хоть и не менее страшная. Но если слуга осмотрит комнату…
— Унар Ричард, выйдите вперед и взгляните в лицо своим товарищам, которые из-за вас подвергались наказанию.
Понимая, что могло быть гораздо хуже, Окделл шагнула вперед, затем еще раз, и развернулась лицом к остальным унарам. Ничего дурного не случится, если ее выставят из Олларии и вернут в Надор, ведь тогда и опасность стать разоблаченной исчезнет. Герцог Окделл будет герцогом северной провинции, а потом ее поженят с молодым человеком, готовым выдавать себя за девицу, и их старший сын получит титул графа Горика, а потом…
— Унар Ричард, признаете ли вы себя виновным? — спросил Арамона, отрывая девушку от планов на будущее.
— Нет, — быстро ответила она.
— В вашей комнате найдены печать графа Медузы, уголь для рисования, рыбий клей и прочие доказательства?
Толстяк лгал. Если бы слуги действительно осмотрели комнату, то нашли бы тряпицы для женских нужд. Хотя, возможно и нашли, но Свин решил не позориться перед Дораком и двадцатью унарами, в любом случае, надежда на то, что с герцогом Ричардом не покончено, еще жива.
— Все свободны и могут идти. Унар Ричард остается.
Пусть уходят. Она справится с гневным натиском мерзавца, а потом уедет в Надор, это куда лучше, чем подвергать себя дальнейшему риску разоблачения. Страха за себя девушка не испытывала, лишь за Надор, который предприимчивый Леопольд Манрик обязательно постарается прибрать к рукам, если правда всплывет наружу. Совсем скоро вступит в действие запасной план Мирабеллы Окделльской, точнее, один из них, а сейчас нужно подождать и вытерпеть новые унижения. Вот только все унары уйдут…
— Это не есть правильно! — возмутился Иоганн. — Это я вешаль!
— Мы, братец, — прогрохотал Норберт, мигом воодушевившись, — это есть наш глюпый шутка в традиция дикая Торка.
— Но в Торке так не шутят, — перебил близнецов Альберто. — Это моих рук дело.
— Вы были в Торке?
— Нет, не был, но мне рассказывали!
— Кто?
— Уж не вы… Господин Арамона!
— Это сделал я! — отпихнул марикъяре Паоло. — А потом спрятал все в комнате Дика. Испугался.
Стало одновременно смешно и беспокойно. То, что четверо пытались спасти ее ложью, это, конечно, приятно удивило, но эти юноши не знали, кого спасают. Может и правда сделать признание, чтобы положить конец всему этому? Рейчел набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
— Господин капитан совершенно прав, это сделал я!
— Ой ли, — задорно хихикнул Паоло, — ты же…
— Это сделал я!
— Мы! — разом грохнули близнецы, а потом посмотрели друг на друга и улыбнулись.
— Прошу простить, — Арно выглядел, как воплощение застенчивости, разве что ножкой не шаркал, но это сделал я.
— Хватит! — к Арамоне вернулся грозный голос. — Вы, шестеро — в Старую галерею до утра! Остальные — отправляйтесь спать и живо!
========== Глава 9. Пир с призраками ==========
Старая галерея встретила шестерых узников таким сырым и пронизывающим до костей холодом, что у Рейчел сразу застучали зубы. Даже в Надоре зимой не было такой стужи. Сама галерея представляла собой длинный коридор со сводчатым потолком и давно погасшим камином посередине. В нишах, пустующих здесь, раньше стояли статуи эсператистких святых, но от них избавились еще при Франциске. А маленьких окон в густом мраке было почти не видно. И все шестеро стояли, обреченно стуча зубами и потирая ладони, пока Паоло не сообразил, что надо делать. Он, как и подобает любому уважающему себя кэналлийцу, пустился в бешеный пляс.
— Быстро вставайте в круг! — со звонким задором крикнул он. — А то замерзнете.
За неимением лучшего пришлось последовать этому совету, но Рейчел почти не умела танцевать и все время беспокоилась, что у нее развяжутся бинты на груди. Однако, быстрый танец действительно помог согреться. После того, как по лбу и вискам поползли капельки пота, девушка поняла, что холод отступил, и остановилась. Надо будет дать этот же совет сестрам, а может и матушка заинтересуется этим способом согреваться. Представив мрачную вдову, отплясывающую в гостиной танец, Рейчел усмехнулась. Забавное, наверное, получилось бы зрелище, вот только Мирабелла Окделльская наотрез откажется как-то облегчать свою тяжелую жизнь.
— Теперь мы сесть вместе спина до спины, так мы долго храним наше тепло, — сказал, тяжело дыша, кто-то из близнецов.
— И обсудим наше небольшое дело. Мы доверяем друг другу. Я считаю, Рихард здесь не виноват, — прогудел другой. — Рихард, как ты сам думаешь?
— Думаю, что среди нас Сузы-Музы нет, — поразмыслив, отозвалась девушка.
— Он должен быть умный, ловкий и подлый, — заговорил, как оказалось, Иоганн. — Норберт мог сочинить, мы могли делать вдвоем, но мы не делали.
— Я ставлю на Эстебана или Валентина, — высказался Альберто.
— Валентин не мог, — Рейчел качнула головой. — Он же…
— Человек Чести и наследник Приддов? — фыркнул южанин. — Тогда почему его здесь нет?
— Придды всегда остаются в стороне и не лезут на рожон… — и она осеклась, вспомнив, про оставленные в ее комнате улики.
— Ты про Ренкваху? Хм, да, тут есть, над чем подумать. Эх, грустно будет, если выяснится, что большинство Людей Чести такие… Хотя, их гербовый девиз сам за себя говорит — «Из глубин». Скользкие морские змеи, а не спруты. Неудивительно, что Людей Чести четвертый век колотят. Брр… как темно…
— Свечей и ужин нам не пришлют, не беспокойся, — передернулся Паоло.
Рейчел захотелось вернуться к разговору о Людях Чести и объяснить Альберто, что не стоит их судить по одним Приддам, но сейчас не самое лучшее время для ссоры. Им лучше держаться вместе. Тяжело вздохнув, она шагнула чуть в сторону и подумала о том, что засыпать в этой сырости тоже нельзя. Легко проснуться коченеющей от холода. И мысли о том, как трудно пройдет грядущая ночь, не давали девушке покоя. Обняв себя руками, она села, прислонившись спиной к спине Паоло — кто-то из близнецов снова напомнил, что надо так сесть. Странно, но тепло кожи южанина чувствовалось даже сквозь одежду и у Рейчел немедленно заалели щеки. Никогда прежде ей не доводилось так плотно прижиматься к мужчине, не считая, конечно, отцовских объятий. С Реджинальдом же обняться не удавалось: каким бы распрекрасным не была она герцогом, а все же кузен помнил, что перед ним девушка. Поэтому сейчас это прикосновение показалось ей неприличным и неподобающим. Но какое может быть смущение, если она — юноша?
— Рииииичччччааааард! — зашелестел сверху и сбоку неожиданный голос. — Рииииичччаааард Ооокделллл… Ты, чтооо, уууумерррр чччччто линии…
— Нет, он не умер, — бодро откликнулся Паоло, — а ты где?
— В каааамиииине. Тоооо есссссть не сссссовсем, а наааавер-хууууу… Какккк выыыы тамммм? Я, кстати, Сузззззза-Муууузззза. Холодно там у вас?
— Спускайся, узнаешь, — буркнул Арно. — Кстати, кто ты? Интересно же…
— Узнаете в Фабианов день. А пока… Я вам собрал ужин с Арамонова стола, выпейте за упокой душ: моей и капитанской!
— Он умрет? И убьет Арамону? — вздрогнула Рейчел. — Или уже…
Но никто не внял ее вопросам — разве кому-нибудь интересна грядущая участь Свина? Навострив уши, пятеро унаров повернулись к камину, жадно ловя каждое слово, сказанное невидимым собеседником. Интересно, как у него хватило смелости вот так запросто признаться в том, что он Суза-Муза? Ведь по ночам слуги делают обход по «загону».
— Я Дику ничего не подбрасывал. Эй, Дикон! Лови ужин, спускаю. Бутылку дели, как хочешь.
Рейчел молча встала, чувствуя, как гулко бьется сердце в груди. Вряд ли Суза-Муза позвал ее с дурными намерениями, но после того, как недавно ее имя прогремело из уст Арамоны, лучшего ожидать она не могла. Но что-то подсказало девушке, что бояться больше нечего и она храбро шагнула в пустой холодный камин. Как давно здесь горел в последний раз огонь? Даже сложно сказать, когда выгребали остатки золы, потому что здесь чисто. Глубоко вздохнув, Рейчел посмотрела наверх, в зиявшую над ней черную дыру, в которой что-то зашуршало, а потом подняла руки и поймала тяжелый мешок, спущенный из трубы.