Девушка сама не поняла, как заплакала. В Надоре слезы были под запретом, но в последний раз она ревела, подслушивая разговор Катарины со Штанцлером, а до этого — после смерти Альдо, и все-таки, казалось, что это случилось очень давно. Уткнув лицо в ладони, она почувствовала себя вновь маленькой одиннадцатилетней девочкой, бесконечно одинокой, брошенной на растерзание «друзей семьи». Именно в том году, после смерти отца через всю ее оставшуюся жизнь легла глубокая трещина…
— Рейчел!
— Ч-ч-то? — всхлипнула она, не в силах остановиться.
— Принеси нам поесть. И хватит реветь! Жалеть себя будем позже и на сытый желудок…
Отчаянно моргая, Рейчел смахнула рукавом слезы и посмотрела на вернувшегося к огню маршала, а тот, придвинувшись к ней, крепко обнял. Девушка обняла его и уткнулась в плечо — это помогло успокоиться. Нужны были слова, однако достаточно объятий, а когда Рокэ поцеловал ее в макушку, на душе стало тепло и спокойно. Снова Рейчел разлила по бокалам вино, а потом посмотрела на камин — в рыжем пламени горела вся ее несбывшаяся жизнь, но боли это уже не вызывало. Надо найти кочергу и поворошить угли, чтобы пламя не потухло раньше времени…
Она встала и сняла с кресла кольцо с ключами, но внезапно раздвинулась дверная портьера, кто-то знакомо засмеялся, и Рейчел с ошеломленным вздохом отступила к огню.
— Ну и в дыру ты забилась! — Альдо улыбался, но глаза оставались холодными. — Сказать, что я думаю о неверных невестах?
— Анакс…
— Надеюсь, что все еще анакс. Ты не одна? Хм. На измену ты не способна, но наверняка натворила глупостей, как со мной. Признавайся сразу — вышла замуж за другого?
— Нет, — выдавила из себя Рейчел с трудом и болью.
— И на том спасибо. Мне нужна моя невеста, Повелительница Скал.
Рейчел беспомощно оглянулась на Рокэ, но тот не шелохнулся, словно бы ничего не происходило.
— Альдо, здесь герцог Алва… — как будто это могло что-то объяснить!
— Я вижу, — качнул головой сюзерен, — но не стану с ним драться после того, как ослепил. Это низко, знаешь ли.
Ей следовало почувствовать дикое безудержное счастье, но Рейчел не смогла испытать и малой его доли, и дело было не только в том, что Альдо погиб по ее вине, но пришел не обвинить, а простить. Глаза бывшего сюзерена в свете камина отсвечивали лиловым — он стал выходцем или в него вселилась Изначальная Тварь, как знать? Старенькая Нэн рассказывала, что Твари не такие уж и опасные, как про них любят говорить.
— Я не могу его оставить, — вздохнула она, надеясь, что Альдо поймет и удалится прочь, — нам надо добраться хотя бы до Савиньяков…
— Нет времени. Остались считанные дни, а Иноходец, как назло, где-то шляется. Остаешься только ты.
— Я… — эхом откликнулась Рейчел. — Но ведь он — истинный Ракан. Мы пойдем в Гальтару.
— Я тоже Ракан, и, судя по его состоянию, скоро буду единственным. Ты мне нужна, Рейчел Окделл, мне и нашей анаксии, и это не шутка. Герцог Алва слишком устал от жизни, дай же ему свободно уйти. Времена Ворона ушли вместе с Олларами, новый Круг не для него.
— Я без вас обойдусь, Рейчел, — спокойно сказал Рокэ, и Рейчел стало очень больно.
Но она не заплакала, потому что в измученной душе все слишком сильно перегорело. Если так нужно, если любимый скоро умрет, то ее единственный путь — следовать за его преемником, а иначе не может быть. Ворон же молча смотрел на огонь, не говоря ни слова, и выбор теперь был только за ней. Что же, если так надо, то ей остается побороть боль и идти вслед за Альдо, а если сюзерен на самом деле — Тварь, то его надо уводить подальше от Рокэ. Вдруг, он все-таки выживет?
Подойдя к Алве, девушка крепко сжала его ладонь теплую ладонь, но он никак не отреагировал, словно ничего не почувствовал.
— Рейчел, если ты стала служанкой, дело твое, — окликнул Альдо, — но у Повелителей только один господин. Я тебя отпущу. Отрекись от Скал и подавай вино кому хочешь.
Кто-то уже предлагал ей отречься от Скал, но кто? Воспоминания недосягаемы и скрыты за страшной черной дымкой, заглянуть под которую невозможно…
— Рейчел Надорэа, ты служанка или Повелительница? — теряя терпение, спросил Альдо.
— Не терзай себя, — мягко посоветовал Алва. — Уходи или оставайся. Для меня это ничего не изменит.
— Да, — тихо откликнулась Рейчел, — я иду.
— Я понял.
Нужно не колебаться, пока Альдо, кем бы он ни был, не передумал и не напал на Рокэ. Нужно идти, потому что у нее больше ничего нет. А если есть Скалы, то они останутся с ней, вот и все. Рейчел с трудом отпустила руку любимого и направилась к тому, с кем была обручена с младенчества.
Перешагнув порог, девушка все-таки обернулась, не сдержавшись. Алвы у огня больше не было, не было и огня, не было вообще ничего.
— Выше голову, Надорэа, — бодро произнес сюзерен, — ты Повелительница или полоумная Айрис? Мы отправимся в Гальтары и возьмем то, что принадлежит нам по праву! Когда настанет время, я сам поведу свои армии в сердце анаксии!
Знакомо улыбнувшись, Альдо вдруг смахнул навернувшуюся слезу.
Превозмогая боль и отчаяние, Рейчел Окделл шагнула вперед — навстречу темному ничему.
Где-то, далеко отсюда, в Закате, с обречением и тоской зарыдала Рейчел Горик.
========== Глава 104. Рейчел Горик и умение прощать ==========
Закатный песок казался раскаленным на ощупь, но лишь для тех недостойных эсператистов, кто угодил сюда недавно, и то если сесть на него. Рейчел или Рикарда, как уже почти четыре столетия называл ее Рамиро-Вешатель, привыкла бродить по нескончаемому песчаному полю, заливаемому темно-алым цветом вечно заходящего солнца. Здесь не было ветра, не было зноя, дождя и прочих погодных условий, однако к этой тягостной и почти невыносимой стабильности рано или поздно привыкал каждый.
В Закат попадали лишь те, кто верил в его существование, ровно как и в Рассвет, однако грешивших при жизни Окделлов, исповедующих эсператизм, Рикарда Горик видела немного. Да и те разбрелись по багряной пустыне так, что не найти, впрочем, она и не искала. Всегда рука об руку с младшим товарищем Рамиро Алвой, как при жизни, так и после смерти, а потому, когда она вдруг почувствовала дурное и горько заплакала, Вешатель поспешил обнять боевую подругу за плечи и спросить, в чем дело.
— Я не знаю точно, — сколько у нее уже не получалось плакать, Рикарда не хотела вспоминать, — но последний Повелитель не прошел Лабиринт. Я чувствую это.
— Ты хочешь сказать — Повелительница?
— Да! — нетерпеливо тряхнула головой Рикарда и торопливо вытерла мокрое лицо. Долго скорбеть уже не получалось и не получится. — Эта глупая девчонка не прошла испытание! Наверное ушла за кем-то не тем…
Она попала в Закат, потому что ушла следом за Рамиро после смерти, не пожелав оставаться одной в пустом Лабиринте, когда отвернулась от проводника. Только он был ее другом, только он уважал Первого маршала, хранил ее тайну, а она платила ему наивысшим доверием. Тем не менее, было место в их странных отношениях и ссорам и даже легким дракам, потому что Рейчел Горик ни за что не хотела отступать и прикрываться своей слабостью. Да ей и не позволили быть слабой еще тогда, в далеком 399 году Круга Молний…
Рамиро молчал, прижимая пальцы к глазам, и сейчас, глядя на его усталый вид, Горик невольно подумала, что, наверное последний живущий сейчас Алва похож донельзя на своего дальнего предка. Хоть Рамиро и умер немолодым человеком, кэналлийцы сохраняли здоровый и цветущий вид едва ли не до дряхлости — потому что жили рядом с морем и предпочитали движение бестолковому сидению на одном месте.
— Я пойду и найду ее, — слова давались с большим трудом. — Девочку должен был судить Лит после того, как она пройдет испытание, но она не выдержала ответственности. И в этом не ее вина.
— Как ты вырвешься из Заката? — глухо спросил Рамиро, но в его ленивом голосе задорно звенел мальчишеский азарт.
Рикарда покачала головой, вспомнив, как ее под конвоем привели смотреть на безутешную Октавию с синеглазым младенцем на руках, и велели внимать последствиям отцовского преступления. Это было глупо и подло, но кого заботил душевный покой девятилетнего ребенка? Особенно в том дальнем мире, когда уже четырнадцатилетние становились взрослыми.