— Я помню тебя младенцем, — зачем-то сказала она.
— Меня? — невесело усмехнулся Вешатель.
— Да. Все же я старше тебя на девять лет…
В горле что-то сдавило, а глаза предательски защипало. Так не могло и не должно быть, но человеческие чувства, которые не позволено испытывать при жизни, вернулись к ней после смерти, и все-таки вопрос оставался открытым. Из багряного Заката надо уходить, но как покинуть раскаленную полутемную пустыню? Рикарда окинула беспомощным взглядом простирающиеся на множество хорн песчаные просторы, но никакого выхода для себя не увидела. Надо было идти, назад или вперед, и напряженно думать, но от долгого плача улетучились абсолютно все спасительные мысли.
— Пришли, — надтреснуто прозвучал голос Рамиро.
Он сел на нагретый песок, вытянул ноги, оперся ладонями о шероховатые песчинки, и с тревожной задумчивостью посмотрел в темно-красное небо. Рикарде же стоило лишь повернуться, чтобы увидеть приближающихся к ним троих людей, но присматриваться к их лицам явно было не лучшей идеей.
Впереди всех гордо, сохраняя достойную короля осанку, шагал белокурый мужчина с ярко-зелеными глазами и искривившей тонкие губы, он был, бесспорно, узнаваем. Чуть поодаль, несколько медленнее и неуверенее шагали остальные: невысокий темноволосый человек поддерживал под руку бледную молодую женщину в окровавленном светлом платье. Леворукий, появлявшийся здесь не раньше, чем раз в столетие, лично привел новых эсператистов; Рикарда еще помнила, как он вел сюда Рамиро-Вешателя, а следом за ними, изнывая от жары и жажды, плелась она.
Приведя их сюда, Леворукий сказал, что вечность они проведут в этом пустом месте, после чего удалился, но как же оказался прав! С губ Рикарды сорвался полный горести вздох. Они пытались уйти, но куда бы не шагали, обстановка вокруг не менялась, все тот же песок и вечно заходящее багряное солнце. После того, как умер Рамиро, она, еще живая, оставила подросшему сыну все свое имущество, переоделась паломницей и уехала в Эпинэ, чтобы почтить память Шарля, однако встретила Закатную Башню и ушла в глубь жаркого мрака. И не вернулась!
Но все лучше, чем скончаться древней высохшей старухой в собственной постели.
— Здравствуй, Надорэа, здравствуй, Рамиро Алва, — прохладная вежливость Чужого оставалась неизменной.
— Давно не виделись, — откликнулся Рамиро, скользнув по нему слегка беспокойным взглядом.
Значит, что-то не так. Не в его характере волноваться без причины.
— Господин Леворукий, — голос у Рикарды не дрожал, потому что от ее решительности зависело буквально все. — Имею ли я право оставить Закат на определенное время? Меня ждет Лабиринт и, наверное, мир живых. Я чувствую. Я не могу оставаться здесь и сидеть сложа руки.
— Мой ответ тебе известен, Надорэа.
— Но я настаиваю! — повысила голос Рейчел.
Рамиро слегка усмехнулся — наверное, вспомнил ту интонацию, с которой она командовала им, шестнадцатилетним мальчишкой, только поступившим под ее начало в Торке, но Рикарде было не до смеха. В прошлый раз она робко намекнула о том, чтобы отправиться в Лабиринт и пройти испытание, получила жесткий и насмешливый отказ, поэтому молчала целый Круг, а сейчас рискнула вновь.
— Мой род должен жить.
— Позже, Надорэа. Познакомься с вашими соседями.
— Хороши соседи, — Рамиро быстро встал на ноги. — Это те, по чьей вине погибла Рейчел Окделл. Надо бы им расплатиться, но, как видишь, они уже…
— Помолчи, пожалуйста! — Рикарда шагнула вперед, чувствуя, как теряется терпение, и прямо посмотрела в лицо коротышки.
Ответом ей стал блестящий темный взгляд, в котором зло полыхнула жестокость. Чем-то он походил на Франциска Оллара, если исключить фальшивую горделивость, но при жизни этот человек был опасен.
— Ты убил Рейчел Окделл? Последнюю из рода… — голос в последний момент дрогнул.
— Она убила королеву, — собеседник так и не выпустил руку женщины. — Предала дворянскую честь, своего эра, герцога Эпинэ, который много для нее сделал. Хоть в Закате, хоть в Рассвете, а оправдываться я не собираюсь, потому что все твари должны умирать.
Раздался глухой звук — это Рикарда, выбросив вперед сжатый кулак, ударила коротышку в лицо. Тот отшатнулся, выпустил тонкую руку Катарины Оллар, но удержал равновесие и снова посмотрел на собеседницу.
— И это все, на что вы, Окделлы, способны. Бить, убивать, орать почем зря…
— Замолчи!
— Рикарда, — зашептал на ухо подоспевший Рамиро, — не надо кричать и волноваться. Мы все сделаем сами. Они останутся вместо нас, а мы сможем отправиться в Лабиринт. Ведь ты в него веришь?
— Да, но…
Обойдя ее, Рамиро равнодушным и почти небрежным движением отстранил молчаливую Катарину, шагнул к Леворукому и что-то тихо ему сказал. Тот кивнул в ответ, с абсолютно непроницаемым видом. Они разговаривали о жизни и о смерти, о посмертии и об искуплении вины, только Рикарда не могла различить приглушенных слов и оборванных фраз.
— Я убил ее, — неожиданно сказал коротышка, — и убью снова, если будет возможность. Такое не должно существовать.
— Моего отца, Алана Надорэа, убил Франциск Оллар, — чуть вздохнула Рикарда, — а мой последний потомок сумела исправить эту ошибку ублюдка, расправившись с Олларом и его женой. Я не одобряю убийства беременной женщины, но теперь грех Франциска искуплен полностью, поэтому тебе незачем мстить Рейчел Окделл.
Коротышка угрюмо кивнул и не сказал более ни слова — он был из Эпинэ, к тому же хранил верность последнему герцогу, потомку Шарля, и потому больше у Рикарды не получалось злиться на него. Он сделал так, как велел ему долг, желая уберечь своего монсеньора от участи укрывателя убийцы.
— Идите, — властно махнул рукой Леворукий. — Эти двое займут ваше место здесь, пока вы будете отсутствовать.
— Здесь? — тихо спросила Катарина. — В этом палящем зное?
— Да, — откликнулся Рамиро, глядя ей в глаза. — Это то, чего вы заслужили, бывшая королева Талига, и ничего более.
Разговор окончился, Леворукий взял Рикарду и Рамиро под руки, чтобы увести прочь — на острую тонкую, словно лезвие ножа, грань посмертий, и постепенно нагретый песок перестал ощущаться под подошвами, а вскоре исчез вовсе, как и растворилось в черном тумане сознание Рейчел Горик.
========== Глава 105. Освобождение от долга ==========
— Ты не поглотишь меня? — с некоторым напряжением спросила Рейчел Окделл, с отчаянной верой сжимая горячую ладонь своего жениха.
Ладони полагалось быть холодной или хотя бы прохладной, как и Альдо Ракану настоящим или хотя бы выходцем, но после всего увиденного и услышанного глупо было бы чему-то удивляться или на что-то надеяться. Рейчел и не надеялась — она просто ушла от своего ослепшего возлюбленного, вслед за Альдо, и теперь они направлялись куда-то, мимо безликих темнеющих в блестящей от звезд домов, по черной страшной улице.
Остановившись, Альдо внимательно посмотрел на нее, лиловые глаза ярко сверкнули, а губы растянулись в непонятной в темноте улыбке.
— Конечно нет. Анаксы, кем бы они не являлись, не глотают своих невест.
Она все еще его невеста и это является залогом дальнейшего существования, но что будет потом? Девушка чуть слышно вздохнула и пошла дальше, продолжая держать его за руку. Особняк был оставлен если не навсегда, то надолго, а город спал тяжелым полумертвым сном, их никто не найдет, а эсператистские клирики не пустят погоню. Местонахождения Алвы святошам неизвестно, значит все будет хорошо.
Только почему здесь нет ветра? В душу мягко и незаметно вкрался слабенький опасливый ужас, но он мог вырасти до чудовищных размеров, и что будет тогда, Рейчел не хотела знать.
Дом, в котором остался Алва, теперь нельзя было увидеть, даже обернувшись и как следует вглядевшись в глухую стылую темень. Несмотря на лето, здесь царила сырость, легкий, бесстыдно забирающийся под одежду холод заставлял ежиться и передергиваться, и чем дальше продолжался путь вслед за Альдо Раканом, тем сильнее Рейчел становилось не по себе. Вряд ли она избрала верный путь, только остаться сейчас в полном одиночестве казалось ей невозможным.