— Не проще. Я ничего не помню.
— Ты прошел через пламя Этерны, но это другой разговор. Отпусти девицу Окделл.
— Я ее не держу. Пусть идет, куда хочет.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — голос Рокэ нехорошо зазвенел. — Она не принадлежит ни к Закату, ни к Рассвету, она провалила испытание Лабиринта. Давать ей нового проводника поздновато, так что же ты собираешься делать?
— Ничего, — чуть удивленно проговорил Леворукий, посмотрев на темнеющее наверху, несуществующее небо. — Пусть решают Абвении.
— У Абвениев такой задачи прежде не имелось, — возразил Рокэ. — Они ушли, а Лабиринт остался, и до этого момента все шло ровно. Абвениат или проходил Лабиринт или его сжирали твари, а сейчас вышла ошибка.
— Ошибка?! — гневно выдохнула Рейчел.
— Помолчите, девушка, — велел Рокэ, сжав ее руку почти до боли, и снова посмотрел на Леворукого. — Ну так что? Мы можем договориться?
— Разумеется, — кивнул тот, — но ты же понимаешь, что за возвращенное невредимое тело этой девушки вам обоим придется платить свою цену?
— Я заплачу, — не раздумывая, ответил Рокэ.
— Кровь, Алва, — усмехнулся Чужой, — это только часть платы. А с девицы Окделл — всего лишь рождение четверых детей, как плата за смерть беременной женщины от Скал. Не правда ли легкое наказание, Надорэа?
Рейчел сглотнула. Легкое? В памяти всплыла мать, вынашивающая сначала Дейдри, потом Эдит, бледная, уставшая, измотанная вечными болью в спине, тошнотой и слабостью. Легкое?! Но ради Рокэ ей пришлось согласиться, пусть даже Скалы не имеют права требовать ничего от Повелителя. Впрочем, спор сейчас был ей невыгоден, поэтому лучше всего проглотить собственную гордость и согласиться.
Тем временем Рокэ, отпустив руку девушки, сделал несколько широких шагов к Леворукому, и что-то тихо сказал, склонившись к его уху. Услышать с такого расстояния оказалось невозможно, и к тому же Рейчел слишком растерялась, чтобы даже попытаться подслушивать, а может быть, виной ее медлительности стала так и не умершая честность…
Вытащив из ножен старинный короткий клинок, Леворукий несильно полоснул Рокэ по вытянутой руке, и кровь хлынула на несуществующую темную траву, что колыхалась под ногами. Обещание было дано, а расплата совершена, но только почему эта страшная горесть, взваленная на душу тяжелым камнем? Почему невыносимо щиплет глаза?
И все-таки Рейчел Окделл нашла в себе силы не заплакать — тем более, что магии Леворукого хватило на остановку крови. Вытянув свою руку, Чужой ударил блеснувшим под холодным лунным светом острием свою плоть, и снова потекла кровь ему под ноги, сам же он вздрогнул и замер, закрыв глаза. Разжались пальцы, кинжал мягко упал на землю.
— Отныне проклятие исчезло, — глухо и надтреснуто молвил он. — По крайней мере, с твоего рода, Алва. А теперь оба уходите.
Больше Рейчел не смотрела в его сторону, поглощенная непонятным животным страхом, и когда Рокэ Алва взял ее за руку, чтобы вести навстречу светлевшему вдалеке куполу, за которым начиналась жизнь, посмотреть в сторону Ринальди Ракана, проклявшего род брата и расплатившегося за это своей кровью, у девушки не хватило сил.
========== Эпилог ==========
19 год Круга Ветра.
Это утро стало для вдовы Рикарды Алвы необычным, таковым же обещал быть и день, и ближайший месяц тоже, если не большее количество времени, однако ее настроение напоминало сумрачный и дождливый осенний день. Не хотелось оставлять Кэналлоа, не было сил прекратить цепляться дрожащими руками за память о любимом муже, оставившем этот мир раньше срока, однако ее долго требовал отвезти сыновей в столицу. В Лаик, стараниями покойного регента, стало куда лучше, чем во время ее незаконного там обучения, и данное обстоятельство было выгодно для близнецов Джеральда и Джермана. Но как заставить себя появиться в Олларии снова?
Впрочем, перед Олларией имеет смысл посетить Надор, потому что будущий Повелитель Скал нуждается в проведении ритуала. Она не стала объяснять Джеральду о том, что его ждет, но он умен, начитан и поймет все сам, когда ответит на необходимые вопросы. Или спросит у нее.
Стоя посреди гостиной, Рикарда обреченно смотрела на роскошное убранство комнаты и понимала, что не хочет отсюда уезжать, а от осознания этого все сильнее хотелось написать Альберто и попросить его сопроводить близнецов в Олларию. Только ритуал не ждал, и… нужно спешить.
Раздался осторожный стук в дверь, затем повеяло легким сквозняком, и вот в гостиную заглянула младшая дочь. Она напоминала непослушного жеребенка, как Айрис в детстве, но с терпением сносила, когда густые русые волосы служанка заплетала в косу.
— Матушка?
— Да, Элизабет, здравствуй.
— Я пришла попрощаться.
С двенадцатилетней Клаудией Рикарда попрощалась вчера, потому что не хотела сегодня смотреть в детские синие глаза и глотать слезы, не хотела, чтобы дочка видела ее боль.
— Конечно, дорогая.
Элизабет быстро прикрыла за собой тяжелую, негромко стукнувшую дверь и бросилась в распростертые материнские объятия, и Рикарда немедленно захотелось остаться — снова! Только время и долг не терпели задержек и слабости. Скалы не слабые, поэтому нужно держаться.
Она прожила в Кэналлоа девятнадцать лет, родила четверых детей, потеряла мужа три года назад, но так и не стала холодной и суровой Мирабеллой, хотя научилась сдерживать чувства и вести себя подобающе. Детей Рикарда любила одинаково, и все-таки старалась беречь и опекать девочек, хоть и понимала, что это не продлится очень долго. Наступит день, когда вырастет сначала темнокудрая Клаудия, затем маленькая улыбчивая Элизабет, и ей придется остаться одинокой в замке Алвасете. Пока сыновья не привезут домой своих невест.
По губам женщины пробежала слабая улыбка. Надежда есть всегда, главное стараться ее видеть, а не оглядываться на минувшую скорбь.
— Матушка, возвращайтесь поскорее, если сможете! — звонко попросила Элизабет, глядя на Рикарду со светлой мольбой в серых глазах.
— Конечно.
После этого коротенького разговора на душе стало немного легче, и все-таки сердце тревожно защемило, когда Рикарда поцеловала дочь в теплую макушку. Когда-то, очень давно и не в этой жизни, она тоже была беззаботной русоволосой девочкой, пришедшей прощаться с отцом. Ее звали Рейчел, но тогда же, обретя новое имя, та девочка потеряла саму себя, и обрела лишь после возвращения из Лабиринта. По придуманной для любопытных легенде, Ричард Окделл умер под пулями южан, а его сводная сестра, потерявшаяся в 396 году нашлась и стала женой кэналлийского герцога. Так и было. Полную правду знали только Робер Эпинэ и герцог Придд.
Дейдре и Эдит Придд писали старшей сестре письма, но Айрис — нет. После шестнадцатой попытки Рикарда смирилась и перестала пытаться поддержать с ней связь, и, может теперь, во время поездки в столицу, она встретит Робера Эпинэ и узнает причину. А может и сама Айрис состоит при дворе.
— Матушка, мы готовы, — окликнул ее нестройный дуэт голосов, когда одетая в дорожное платье Рикарда вышла в коридор.
— Хорошо. Ваши вещи погрузят в карету, кони оседланы, — произнесла она, попытавшись улыбнуться.
Джеральд унаследовал русые волосы и твердый характер Окделлов, ему и быть Повелителем Скал, и жить в Надоре под титулом герцога Окделла, а сероглазый и темноволосый Джерман почти полностью пошел в отца. Рано или поздно близнецам придется разлучиться, но ведь это не беда. Близнецы Савиньяк тоже разлучны и служат в разных местах… Рикарда коротко вздохнула, вспомнив, как Лионель Савиньяк, встретив ее в Надоре, очнувшуюся и живую после Лабиринта, вознамерился арестовать за убийство королевы.
Тогда ей помог Рокэ, объяснивший старому другу, что и как, но сейчас не поможет никто. И Рикарда чувствовала себя донельзя одинокой, но не жалела себя — убийце четверых королей никогда не будет счастья и покоя. Ведь Рокэ умер через шестнадцать лет после того, как они вдвоем, рука об руку, покинули посмертие, а это совсем неспроста. Имелись подозрения, что вторая часть платы за ее жизнь, оплаченная им, и являлась жизнью. Шестнадцать, полных труда и радости лет было ему отпущено, и три года назад они истекли.