========== Глава 12. Хвостатый недруг ==========
Следующий отпуск для Рейчел Окделл не был таким счастливым, хотя она так долго ждала его с замиранием сердца и горячо желая вновь прогуляться по улицам Олларии. Девушка чуть не запрыгала от радости, когда увидела кузена.
Однако Реджинальд, ожидая у моста, с унылым видом наматывал на ладонь поводья, вздыхал и горестно смотрел на яркое небо. Но едва подошла Рейчел, он поспешил сбивчиво поздороваться и натянуто улыбнуться.
Почему же виконт Лар так странно себя ведет? Рейчел догадывалась, что, скорее всего, если начать его расспрашивать, толстяк смутится, замешкается и ничего толкового не ответит. Если кричать на него — тем более. Ясно одно: случилось что-то плохое. То ли Наль получил дурные вести из Надора, то ли еще что-нибудь стряслось. Однако, судя по тому, как бодро и весело кузен рассказывал об успехах в вышивании маленькой Эдит и о чудесном избавлении от надорской лихорадки старенькой Нэн, которую отчаялись вылечить северные лекари, тревожиться стоило вовсе из-за домашних неурядиц.
— А потом герцоиня Мирабелла сказала, — тараторил радостно раскрасневшийся Наль, — что над ней смилостивился Создатель и что Нэн должна забыть абвениантскую ересь. А еще наши гончие замечательно проявили себя…
— Наль, — Рейчел натянула поводья, останавливая Баловника, — что происходит?
— Что происходит? — захлопал он растерянно круглыми глазами.
— Ты слишком разговочив, — еще сильнее настрожилась девушка. — Что ты скрываешь?
— Ничего…
— Не ври, пожалуйста.
Кузен смутился, засопел, отвел взгляд — значит, действительно у него нечиста совесть или что-то скрывает, и весьма паршиво. Впрочем, одно другому не мешает.
— Я просто видел вчера эра Штанцлера, он вызвал меня по важному делу, — полные щеки кузена стали пунцовыми от волнения. — Давай зайдем куда-нибудь.
— Давай, — выдохнула Рейчел с сердитым нетерпением, прожигающим ее насквозь.
Реджинальду приглянулась харчевня «Право господина», на вывеске которой застыли три деревенские скромницы, блондинка, брюнетка и рыжая, в подвенечных платьях, а их с интересом разглядывал усатый дворянин в плаще. Рейчел стало немного мерзко при виде этой картины, потому что мужчины всегда делают неверный выбор, а потом еще и винят в этом женщин. И каким хозяйским взглядом он смотрит на этих красавиц…
— Похожи на Джулию, Лиззи и Анну из деревни? — попытался разрядить обстановку Наль.
— Нет, потому что Джулия не рыжая. Ее волосы отливают золотом на солнце, и только, — неохотно ответила Рейчел, спрыгнув с коня, и передала поводья слуге. — Что ты хотел мне рассказать?
— Сейчас закажу ужин и расскажу, не волнуйся.
Подали запеченное с сыром мясо и хлеб, но от беспокойства кусок не лез в горло. Кромсая ножом еду, Рейчел мрачно смотрела на него и ждала рассказа.
— Я надеюсь, эта новость тебя порадует, Дикон, — даже здесь Наль предусмотрительно не называл ее настоящим именем. — Скоро ты вернешься в Окделл. Арамона донес кардиналу, что ты ненадежен.
— Странно, — Рейчел захлестнули одновременно облегчение и удивление. — Эр Август сказал, что Ариго и Килеан-ур-Ломбах согласны меня избрать.
— Да, но на Высоком Совете Квентин Дорак дал понять, что ты не нужен в Олларии. Людей Чести и так подозревают, и потом, отец сказал, так будет лучше для всех. В том числе и для тебя. Герцог Окделл вернется домой и женится, а через несколько лет, когда родится наследник, мы попробуем. Ты ведь тоже не можешь рисковать всем, Рей…
— Тихо!
Кузен вздрогнул и глупо захлопал глазами, но их никто не слушал и с ними рядом никто не сидел. Рейчел же лихорадочно размышляла над ситуацией и была склонна мыслить, что ничего по-настоящему дурного не происходит. С другой стороны, вполне может быть и так, что сначала Арамоне, а потом и Дораку стало известно о том, что герцог Окделл — девица. Если это так, жди бед и неприятностей. Но, может, Дорак и не знает, так что лучше всего будет это выяснить. Только как узнать и не попасться? Если же дело в обычной предосторожности, то Рэйчел изначально не рвалась в оруженосцы.
— Надо ждать, — промямлил раздавленный Наль. — Прости.
— Я понимаю, — выдохнула девушка.
— Эр Штанцлер просил сохранять спокойствие и не делать глупостей. Сейчас ты бессиль… бессилен. Надо ждать! Мы справимся, Дик!
Надо ждать! Это прекрасно звучало из уст человека, который не прожил во лжи ни единого дня, которому не придется выходить замуж за нелюбимого человека, имитировать затяжную болезнь, чтобы выносить и родить наследника. Если подумать, это было прекрасной альтернативой разоблачению и позору, но Рейчел только сейчас поняла, что все эти действия спасут лишь замок, сестер и род Окделлов, но не ее.
— Дик…
— Я пойду, — Рейчел встала из-за стола. — Надо подумать.
Думать некогда, Фабианов день уже завтра, но разве ей что-то мешает задержаться в столице на несколько дней? Впрочем, кузен знал больше, чем Рейчел, и тут же огорошил известием, что сразу после Фабианова дня герцог Окделл будет выпровожен из Олларии. Значит, не удастся наладить дружескую связь с Валентином и проникнуть к кардиналу Сильвестру, но тем лучше. Меньше подозрений она вызовет своими действиями. Но, узнав от расстроенного Реджинальда, что отправят ее только послезавтра, Рейчел решила воспользоваться этой прекрасной выпавшей возможностью.
В Лаик она вернулась настолько подавленная и задумчивая, что даже придирчивый Арамона не стал ничего говорить. Самым лучшим девушке казалось пробраться в кабинет интригана Дорака, перед этим как-нибудь выманив его, и просмотреть бумаги на предмет доносов от Арамоны. Если же ее схватят, можно придумать любую незамысловатую чушь, но в таком случае риск разоблачения возрастет в разы. И тем не менее, стоило попробовать…
Об этом Рейчел стала думать в своей комнате, поглядывая с легкой тревогой на маленькое рыжее пламя свечи. Если же ей суждено попасться Дораку в руки, придется сказать, что ему следует пореже верить кляузам. Это будет дерзко и нагло, однако Рейчел считала, что кардинал должен это услышать именно от нее. А потом она добавит, что короны достоин только человек из дома Раканов и что Франциск Первый — самодур. Можно как следует пройтись и по его потомку, который прославится в будущем разве что своими бесполезностью и бездельем, но больше них всех Рейчел ненавидела Первого маршала Талига. Если бы не он, Эгмонт Окделл был бы жив, а ей не пришлось бы боязливо прятаться под ветхой личиной несуществующего герцога.
В углу завозилась неведомо откуда и каким образом явившаяся крыса, которую до этого Рейчел видела лишь в первый вечер пребывания здесь. Серо-бурый зверек с длинным голым хвостиком и черными, блестящими, словно бусинки глазами, застыл, с каким-то жестким любопытством взирал на привставшую Рейчел.
Желая забыть о своих многочисленных тягостных мыслях, перспективах, волнениях, девушка осторожно шагнула в угол комнаты, медленно присела на корточки и коснулась кончиками пальцев короткой, чуть колючей крысиной шерсти.
Но зверек резко повернул голову и острые мелкие зубы на несколько мгновений сомкнулись на руке Рейчел. С ее уст сорвался короткий болезненный вскрик, но был он не звонким и не визгливым. Повезло… Бросившись обратно, словно кем-то подтолкнутая, Рейчел схватила здоровой рукой толстый том Книги Ожидания и обернулась, чтобы швырнуть им в обидчицу. Однако ее ждало разочарование: комната была пуста, а пол чист. Даже не единого клочка крысиной шерсти не валялось в углу.
Словно напавшей на нее крысы и не было вовсе.
========== Глава 13. Фабианов день ==========
Утро не принесло ничего хорошего, кроме тупой, тягучей боли в руке и лихорадочных мыслей о том, что теперь делать. Рейчел пыталась прижечь рану, но, судя по тому, как кисть распухла, это не принесло особых результатов, а скорее усугубило ее положение. Морщась от боли, девушка кое-как надела куртку и плащ, потому что почти не раздевалась, и открыла уже незапертую дверь тому, кто уже минуту настойчиво стучался.
Желающими поговорить с ней оказались Норберт и Иоганн, уже вполне готовые к церемонии на площади Святого Фабиана. Особенно серьезным был Иоганн, чего от него Рейчел никак не ожидала, помня, что умный близнец — это Норберт. Хотя, она могла и перепутать эти бледные одинаковые лица, что очень возможно. Но говорить ничего девушка не стала, лишь тихо поздоровалась.