— Это не я вызвала Эстебана, — пояснила Рейчел, — а он меня.
— Превосходно, — похвалил Алва без всякого сарказма. — Нет, правда. Осмелюсь спросить, чем вы его довели до такого состояния?
— Облила супом, — скрывать было не к чему.
Рокэ рассмеялся, а Рейчел покраснела.
— Не к чему стыдиться, если вы смогли довести этого щенка до такой озлобленности и убить в ходе дуэли. Это ему должно быть стыдно, что не повезло пасть от руки девицы, да еще и простейших выпадов.
— Монсеньор! — от гордости за себя не осталось и следа, а злость вновь ее переполнила. — Как вы…
— Я — твой эр, так что будь любезен, прими плащ и шляпу!
Рейчел резкими движениями схватила протянутые вещи и опустила голову. В уголках ее глаз защипало от обиды, захотелось отнести одежду в дом, отдать кому-нибудь и броситься в свою комнату, чтобы с чистой совестью дать волю слезам. Алва не пустил — схватил за плечо, развернул лицом к себе, прерывисто вздохнул.
— Вы опять изволили понять меня превратно. Если вы хотите, чтобы вас в бою принимали за мужчину, то следует научиться лучше фехтовать.
— А вы можете что-нибудь объяснять, не оскорбив?
— Дерзишь? Забавно. В любом случае вам придется проститься с милой привычкой по вечерам болтаться с кузеном по тавернам, а по утрам спать. Завтра в семь я жду вас во дворе. Буду учить вас держать шпагу, если в Надоре никто не смог научить. Кто был вашим ментором?
— Капитан Рут.
— Старый, добрый слуга…
— Он учил моего отца, — зачем-то уточнила Рейчел.
— И поэтому ваш отец дрался более, чем средне. Если вы хотите держаться в бою лучше, вам нужен другой учитель. И мне вас придется учить самому, поскольку из тех, кого я знаю, не годится никто.
— Эр Рокэ… — она отчего-то смутилась.
— Это приказ, юноша. Завтра в семь и так каждый день.
В этот момент сообщили о прибытии какого-то важного и роскошно одетого господина, который, увидев Рокэ, поспешно пересек двор, замощенный морскими камнями. Представился же он, как Капуль-Гизайль.
— Супруг прелестной Марианны? — уточнил Рокэ — Проходите, барон. Мы с моим оруженосцем только что вернулись с утренней прогулки, вижу, очень вовремя.
Разлив для эра и его гостя вино, Рейчел отрешенно подумала, что теперь ее руки в крови. Ей не стоило убивать Эстебана, достаточно было просто ранить, хотя, возможно, тогда он вонзил бы шпагу ей в спину или в грудь. С «навозников» станется. И тем не менее, она еще никогда никого не убивала, поэтому теперь, стоило Рейчел вспомнить про труп и залитые кровью камни, ей стало тошно. Ей пришлось переодеться в черное и синее, стоять рядом с герцогом и бароном, слушать их бесконечный разговор о погоде и здоровье.
Интересно, почему сам Рокэ был не прочь убить молодого Колиньяра?
— Я не смею злоупотреблять вашим вниманием, — произнес Капуль-Гизайль. — Но, дорогой герцог, нам с супругой непонятно, почему вы не пришли вчера к нам. Несмотря на обещание…
— Да, вы совершенно правы, я вел себя непозволительно. Сейчас я напишу баронессе и вымолю у нее прощение.
Глядя, как Рокэ пишет записку, Рейчел предположила, что Марианна имела близкие отношения с ее эром, ведь еще в Лаик она услышала про эту даму из салона. Ни сочувствия, ни презрения Рейчел к ней не испытывала абсолютно. Позже Рокэ велел ей отвезти баронессе записку и принести ответ — что же, это повод увидеть Марианну и оценить, насколько та может быть опасна.
========== Глава 23. Вино и высшие сны ==========
Баронесса Марианна-Жозефина Капуль-Гизайль оказалась полноватой темноволосой женщиной с большими темными глазами. Одетая в ярко-красное платье, она не вызывала у Рейчел никаких особенных чувств, и это немного успокаивало. Кажется, эта женщина не опасна, с ней можно вести себя естественно, не выдавая свою тайну, и Рейчел расслабилась. Со сдержанным поклоном она передала Марианне письмо с гербовой печатью дома Ветра, и та, прочитав его, передала мужу.
— Ричард, — обратилась она к девушке, — я ведь могу вас так называть? Я скоро отвечу на письмо господина Первого маршала, и вы сможете доставить ответ, но сперва мне нужно немного подумать, а пока, если вы не возражаете, мы пообедаем.
Рейчел согласилась, но не поняла, откуда баронессе известно ее имя. Впрочем, имена представителей Великих Домов, по сути, знает вся столичная знать, в этом нет ничего удивительного.
Следующие два дня показались Рейчел приятной и странной вечностью. Она провела их в доме Капуль-Гизайль, в компании Марианны, которая о чем-то рассказывала, провожала лже-Ричарда к киркореллам, чтобы послушать их пение, потом говорила о цветах. И всегда были завтрак, обед, ужин, но девушка не спешила отказаться от этого и уйти домой под вежливым предлогом. Причину отправки к Марианне она поняла сразу — Рокэ Алва хотел уберечь ее от нападок выживших «навозников» и просто этого глупого слуха, но ее волновало иное: не знает ли теперь баронесса, что настоящего Ричарда нет и не было? Рейчел не читала письмо, а заглядывать через плечо к барону и Марианне было неприлично.
Вечером второго дня она покинула этот гостеприимный, но непонятный особняк, барон проводил ее и пригласил побывать еще. Пытаясь совладать с новыми душевными ощущениями, Рейчел вернулась в дом Алвы, удивилась хмурому виду Хуана и узнала, что Рокэ куда-то уехал. Значит ей не придется отчитываться, почему ее так долго не было, хотя, наверное, Алва знает и сам.
Спать ей не хотелось, поэтому, поднявшись к себе, девушка побродила по своей комнате, решила спуститься в библиотеку, чтобы скоротать время до того, как появится сонливость, но на третьем этаже услышала музыку и пение. Странные и диковатые песни под звучание неизвестного ей инструмента. Заинтересовавшись, Рейчел пошла на звук и очень скоро достигла цели — дверь в комнату, где сидел музыкант, была распахнута. У огня, обнимая странный инструмент, сидел герцог Рокэ Алва в черной расстегнутой рубашке. И этот вид смутил ее, а когда Рейчел увидела хрустальный бокал и валяющиеся на ковре пустые бутылки, ей захотелось уйти. Алва был пьян и опасен.
— Заходи и садись, — распорядился Алва, услышав чужие шаги и подняв голову.
— Спасибо, я лучше… — она растерянно попятилась.
— Не бойся, я не обесчещиваю наивных девиц и юнцов, как тебе уже успели наговорить. Даже спьяну. Садись к огню. Налей мне и себе заодно.
Себе наливать Рейчел не рискнула, потому что пьяный мужчина сможет сделать с беспомощной от навалившегося опьянения девицей все, что захочет, и ей нельзя подвергать свою судьбу опасности. Рокэ сначала не обратил внимания на то, что его ослушались, лишь запел новую кэналлийскую песню. Потом посмотрел на единственный полный бокал, пожал плечами и взял его.
— Боишься?
— Окделлы не боятся, — твердо отозвалась Рейчел. — Скалы не бегают. Я не хочу рисковать.
— Бессмысленный риск никому не нужен, — согласился маршал и выпил вино.
— Мои матушка и дядя, — зачем-то сказала Рейчел, глядя на огонь, — считают пьянство одним из самых мерзких пороков.
— Какой кошмар, — равнодушно отозвался Рокэ и медленно провел пальцами по струнам — раздался чистый длинный звук. — Надеюсь, им после этого улыбнется Создатель после их кончины. Не смотрите на меня волком, девушка, смертны все. Только не надо мне рассказывать сказки про Закат и Рассвет. Вы сами-то в них верите?
— Лучше спойте, — выдохнула Рейчел, меньше всего желавшая сейчас ссориться с этим человеком из-за мировоззрения. — У вас это лучше получается, чем выражать свое мнение.
Рокэ Алва не стал ни спорить, ни одергивать ее, а заиграл снова, но, видимо, просто для себя, а не по ее просьбе. Вновь полилась тяжелая, больная музыка, вновь зазвучали слова на непонятном языке, а Рейчел стало тепло и уютно. Музыка смолкла только в тот момент, когда в коридоре раздались шаги и вошел незнакомый человек с королевским гербом на плече.
— Господин Первый маршал! Вы должны быть у Его Величества! — ужаснулся посланец.
— Я никому ничего не должен. И буду пить «Дурную кровь» у камина, если захочу, — Рокэ взял бокал.