Высокая башня, черневшая на алом фоне закатного неба, пугала своим величием. Сердце Рейчел забилось чаще от испуга, когда она вспомнила о том, что из Заката в такое время приходят выходцы и раттоны, да ещё какая-то нечисть. Здесь же ещё и ызарги кишат повсюду, отчего ей совсем не по себе. Интересно, имеет ли смысл попытаться дожить до утра, а потом рвануть в сторону Агариса, к жениху? Далековато будет, но всё-таки…
Не успела девушка додумать сию блестящую мысль, как в темноте кто-то громко гавкнул.
— Ой… Святой Алан… — обеспокоенно выдохнула она.
Но это был не гигантский ызарг, как поначалу решила испугавшаяся донельзя Рейчел, а всего лишь Лово, пес адуанов. Значит, все в порядке, и ей не придется никуда бежать. Судорожно вздохнув, она поспешно облизала пересохшие губы и снова взглянула на темный горизонт. Башня исчезла, словно ее и не было.
— Нашёлся, жабу его соловей, — с облегчением сказал Клаус. — Поехали обратно, барчук. Прымперадор беспокоился за вас.
Беспокоился он, как же… Рейчел лишь фыркнула, молча забираясь на лошадь. Хотелось высказать адуанам все, что она думает об Алве, но она боялась сорваться и перейти на женский визг, поэтому заставила себя стиснуть зубы и промолчать. Хотя, если подумать, сейчас Рокэ не был виноват в ее бедах, скорее наоборот, но невольная растерянность и жгучая обида требовали немедленного выплеска чувств.
— Ричард, ты совсем с ума сошел! — услышала она суровый и в то же время полный облегчения голос Эмиля Савиньяка. — За такое только расстрелять! Это же дезертирство в чистом виде!
— Я знаю, — с виноватым недовольством буркнула Рейчел. — Но на то были причины!
— Причины… — ворчливо передразнил Клаус. — Монсеньор волновался шибко, вон генерала с нами послал.
— Монсеньор?! — взвилась Рейчел. — Убийца и отродье предателя?! Да он вас за людей не считает!
Пусть он убил на линии ее отца, зато Джастин Придд и еще многие, о которых упоминал эр Август, погибли незаконно. И Рамиро Алва предал Кабитэлу, и много чего еще! Рейчел почувствовала, как горячий румянец залил щеки, как подступило к горлу болезненное удушье, знакомое с детства, но держать себя в руках было все сложнее.
— Тебя, барчук хренов, тоже, — отрезал Клаус Коннер, поворачивая коня. — Кончай беситься, хотя бы ради генерала не дури, он ведь твой. Талигоец…
Рейчел скрипнула зубами, дернула поводья, и повела лошадь следом за адуаном, а Эмиль и несколько других людей поехали позади нее. Своеобразный конвой ее не устраивал, но сейчас она была раздражена по иной причине. Почему Алва послал вместе с ними Савиньяка? В то, что он волновался, девушка не верила — люди его рода не умеют беспокоиться, страдать, любить, зато умеют воевать, убивать и насмехаться.
До лагеря с ней никто не разговаривал, и Рейчел отчасти была рада тому. Вокруг раскинулась черная неуютная степь, пахло полынью, на горизонте зажигались синие искры, и, вспоминая прошлую ночь, Рейчел сравнивала свой побег с самовольным поступком Оскара. Алва тоже прикажет ее расстрелять или освободит от клятвы? Может быть, он давно искал повод, чтобы избавиться от девицы. Сердце неприятно и тревожно заныло при этой мысли, а глаза защипало, но девушка не подала виду, как ей тошно.
Когда остановились, Рейчел сухо извинилась перед адуаном, получила невнятное прощение, и, спрыгнув с Соны, пошла в сторону палатки Рокэ. Разговора с ним она не боялась, надеясь на то, что Ворон поймет ее ситуацию, но как объяснить правду о происках Феншо, если в палатке с ним будут люди? К тому же, неподалеку от нее с суровым видом шагал Эмиль, а это означало, что наедине они с Рокэ точно не останутся. Может, это и к лучшему?
— Господин генерал, — обратилась она к Эмилю, — вас послал монсеньор?
— Да. Но это не значит, что…
— Вам Жиль Понси ничего не рассказал? — невольно перебила девушка.
— Ничего, а в чем дело?
Вместо ответа Рейчел облегченно вздохнула и вошла в палатку, миновав стоявших у входа кэналлийцев, а растерявшийся Эмиль повременил пару минут и после этого последовал за ней. Волнение, страх, ожидание разоблачения и позора — все эти чувства смешались в душе девицы Окделл, но она старательно пыталась не обращать на них внимания.
— Монсеньор, — произнесла она, опустив голову, — я нарушил присягу и готов понести наказание.
— Да я бы на месте Алвы… — начал Савиньяк.
— Милле, тише, — у Рокэ, что сидел посреди освещенной палатки, был вполне мирный вид. — Все в порядке. Юноша, вам ызарги пальцы не пооткусывали? Нет? Вот и славно. Расскажите нам, как красивы варастийские закаты.
Робко пройдя к мужчинам, что сидели на полу, Рейчел села поближе к маршалу. От касеры и лепешек она отказалась — достаточно было тепла и света от свечей. Бонифаций, Шеманталь и Дьегаррон о чем-то вполголоса беседовали, но когда к ней обратился Рокэ, притихли. Савиньяк и Вейзель, что вошли вслед за ними, сели рядом и волнения почему-то сразу убавилось.
— Я видела башню, — тихо ответила Рейчел.
— Не слушайте его, монсеньор, — голос Шеманталя отчего-то дрогнул. — Это морок.
— Разбирайте стаканы, господа, и садитесь, — предложил Рокэ. — Ричард, вы не поделитесь своими вечерними впечатлениями? Что собой представляло запавшее вам в душу сооружение?
Рейчел рассказала, о том, что смогла запомнить. Темно-красное небо, черный столб, и над ними солнце, а на его фоне кружили зловеще-черные силуэты птиц. Пока все это не исчезло, она смотрела, не отрываясь, предполагая, что в этой башне можно будет укрыться на ночь. Но если это действительно морок, то повезло, что Савиньяка послали ее найти.
— Людская молва носит ложные слухи, как ветер пыль, — наконец Бонифаций говорил тихо и спокойно. — Я слышал другие рассказы. Ее видят в разных местах и часто, но всегда одинаковую. Черный столб посреди степи, а наверху — солнце, луна или звезда. И каждый раз словно в крови.
— В пустыне и степях часто возникают миражи, — вмешался Дьегаррон. — Я в Багряных землях видел призрачный город, а ведь варастийские степи похожи. Хотя…
— Хорхе, — покачал головой Вейзель, — вам нужен отдых. Ваша рана…
— Она пройдет, — досадливо отозвался маркиз, кривясь от боли. — Так вот, я говорил об обманчивых видениях, но забыл, что хотел сказать…
— Легенда об исчезающей башне могла попасть в Варасту из Придды или Эпинэ, — вмешался Вейзель. — Но это сказки, так что…
— Необязательно сказки, — Рокэ налил себе касеры. — Я видел такую башню в Гальтаре.
— Вы были в Гальтаре? — встрепенулась Рейчел.
— Да. Но об этом позже. Эмиль, помните, мы с вами читали про Кольца Гальтары, про башню Беньяска? Сначала я решил, что это ложь, потому что книга довольно скучна и стара, но, как оказалась, именно в таких книгах историки говорят правду. Я даже трогал ее. Ничего особенного не произошло. Юноша, что вы смотрите на меня так, словно я вам принес в дар детеныша багряноземельского бегемота?
Рейчел представила это милое, прежде невиданное, но известное по книгам, животное в Надоре, и тихонько рассмеялась. Все, что говорил ее эр, следовало тщательнейшим образом обдумать.
— В книге написано, что сначала башен было четыре, по одной в каждой из земель Золотой Империи. Затем три из них куда-то делись, а одна уцелела, — сказал Савиньяк.
— В Варасте, Эпинэ и Придде, — пояснил Рокэ, — скорее всего видят именно миражи. Сам предмет может исчезнуть, но память о нем остается, и когда возникают благоприятные условия, чаще всего это бывает в вечерние и утренние часы, мы видим отблески того, что некогда существовало. Эфир текуч, поэтому видения возникают то здесь, то там, но всегда в относительной близости от места, где некогда находились реальные предметы.
— Никогда не думал, Рокэ, что вас интересуют подобные вещи, — удивился Курт Вейзель.
— Мне было скучно без войны, — отмахнулся Алва, сверкнув синими глазами. — Теперь же нам есть, что обсудить. Наша тактика, господа, должна измениться. Теперь мстить будут не бириссцы, а бириссцам. И я даже знаю, кто.