Заканчивался день, клонилось к западу солнце, неотвратимо алея, и скоро должен был начаться недельный праздник для всех горожан. Впереди замаячила Фабианова колонна. Рейчел Окделл подняла над головой штандарт Проэмперадора, гордясь победой и Рокэ Алвой одновременно и одинаково. Зазвучали трубы, загрохотали пушки, распахнулись двери Нового Дворца, и перед ее взглядом предстали стройные ряды гвардейцев, пропускающих победителей по ступеням пологой лестницы, устланной черно-белыми коврами. Спрыгнув с Соны и дождавшись конюхов, Окделл передала штандарт подошедшему гвардейскому офицеру, после чего поспешила догнать Рокэ Алву.
Церемонию проводили в Большем Тронном зале, и, едва они вошли туда, Рейчел с некоторой неохотой заметила возвышение, где на двойном троне восседали король и королева, одетые в родовые цвета Олларов — черный и белый. Чуть сбоку от них сидел в своем кресле кардинал, а за троном стояли Лионель Савиньяк и цивильный комендант Олларии в парадных мундирах. Кинув мимолетный взгляд на королеву, Рейчел увидела, что у нее на шее горит алая ройя, подаренная Рокэ Алвой, и девушку внезапно кольнула острая ревность. Казалось бы, что сердце Прекрасной Дамы принадлежит Непобедимому Воину, но Катарина и не была прекрасной дамой. Ни один человек не прекрасен до конца, по крайней мере в жизни.
В наступившей торжественной тишине трещали свечи, а Рейчел старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на хрупкую Катарину Оллар в тяжелых одеяниях. Как бы то ни было, Рокэ отдаст свое сердце женщине, а не девице, влезшей в костюм мужчины, и это справедливо.
Тут она вздрогнула от неожиданности — музыканты заиграли «Создатель, храни Олларов». Фердинанд явно обрадовался.
— Рокэ герцог Алва, Проэмперадор Варасты, Первый маршал Талига, подойдите к нам.
И Рокэ неторопливым красивым шагом подошел к трону, преклонил колено, не отводя глаз от ничтожного сюзерена.
— Мы, Фердинанд Второй, награждаем Рокэ Алву, герцога кэналлийского и марикьярского, орденом Святой Октавии.
Труднее всего Рейчел было понять: больнее для нее видеть, как радостно вскакивает с места королева или с какой осторожностью надевает на шею своего любовника бриллиантовую звезду на синей ленте, а потом целует в лоб. На то, что происходило между ними дальше, Рейчел смотреть не стала, просто отведя взгляд, и, когда заиграли «Талигойскую звезду», это означало, что все закончилось. Но испорченного настроения было уже не поднять, пусть даже и гордость за эра, получившего орден Святой Октавии, достаточно сильна.
Фердинанд поднялся снова и провозгласил, Проэмперадор Варасты становится герцогом варастийским и Саграннским. Раздался марш «Триумф Рокэ Алвы» и Рейчел почувствовала, как ее потихоньку отпускает нервная дрожь.
— Рокэ из Кэналлоа, мы наградили тебя как талигойского герцога. Мы наградили тебя как Проэмперадора Варасты, но Первый маршал Талига еще не получил свою награду. Наш великий предок Франциск в память о крови, пролитой за него Первым маршалом Талига Рамиро Алвой, учредил ритуал вступления преемников Рамиро в должность. Пять лет назад ты перед лицом Создателя поклялся кровью быть щитом Талига и отдать жизнь за жизнь короля. Ты верен клятве, как были верны ей твои великие предки. Увы, в Талиге нет воинского ордена, достойного твоей доблести и твоей верности, но мы, Фердинанд Второй Оллар, даруем тебе и в твоем лице всему роду Алва право носить меч талигойских королей и назначаем тебя его хранителем!
Рокэ все еще стоял на коленях, когда Фердинанд вручил ему старинный, грубо выкованный меч Раканов, как награду. Тот молча принял древнее оружие и склонил голову в почтительном полупоклоне.
— Государь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигу и его королю!
Король собирался произнести новую торжественную речь, но внезапно с улицы донесся многоголосый вопль, полный ужаса и отчаяния. Оллар, Катарина и Рейчел дружно повернулись в сторону окон, доходивших до пола и завешанных темно-розовыми занавесками. Крик не смолкал, и вскоре заголосили многие из присутствующих. Оттолкнув старика в желтом, Рокэ рванулся на балкон, распахнул дверь и вышел навстречу ледяному закату. От сильных порывов ветра занавеси взметнулись вверх и плавно опустились обратно. Заметалось пламя свечей. Обеспокоенная Рейчел Окделл бросилась за своим эром.
За спиной раздался торопливый топот нескольких пар ног, затем неспешным шагом подошел кардинал Сильвестр, но Рейчел увидела лишь край его сутаны — куда сильнее ее привлекали небо и солнце. Низкое, предзакатное, оно оказалось внутри двух радужных кругов, сверху и снизу к которым примыкали блестящие полукружия. Ровно посредине солнечный диск прорезала странная белая полоса. Там, где она пересекала круги, сияли еще четыре солнца, их бока, обращенные к главному светилу, были красны, как раскаленное железо, над большим кругом виднелись туманные очертания короны, а внизу проступало что-то, напоминавшее сверкающий щит.
Солнце медленно склонялось к кромке дальнего леса, становясь по-вечернему алым. Из-за ложных солнц протянулись длинные и узкие световые столбы с поперечными перекрестьями, напоминающие гигантские рыцарские мечи. Их лезвия наливались кровью, постепенно разворачиваясь кверху, а само небо становилось льдисто-зеленым, радуги выцветали, превращаясь в слепящие снежные кольца.
Первым за горизонт ушел щит, затем наступил черед ложных солнц, украшавших рукояти закатных мечей. Остались лишь клинки, неудержимо стремившиеся друг к другу. Мечи столкнулись, когда погасло настоящее светило, разрубив слепящее, украшенное короной полукружие. На мгновение над темнеющими далями вспыхнуло истекающее кровью сердце, вспыхнуло и исчезло, осталась лишь багровая пламенная стена, и почти сразу же на башне Франциска отзвонили восемь раз.
Рейчел ахнула и посмотрела на старинный меч, который ее эр до сих пор держал в правой руке, несмотря на его тяжесть. В этом-то все и дело, и те упоминания Раканов и Алва в книгах о древней Гальтаре — не сказки!
— Монсеньор, — тихо сказала она, пораженная собственной догадкой, когда они вдвоем вышли из дворца и когда, наконец, отхлынула волна поздравляющих с победой дворян, — в вас течет кровь Ракана. То, что сейчас показалось на небе — прямое доказательство тому.
— Да, — еле слышно и без особой радости в голосе ответил Рокэ Алва, — я это уже понял. Не сказать, что я неописуемо счастлив, но с этим обстоятельством придется лишь смириться — и думать, как жить дальше.
========== Глава 36. Подкравшаяся истина ==========
По пути в особняк на улице Мимоз, ставший для Рейчел Окделл вторым домом, девушка размышляла о том, как легко и просто порой раскрываются большие и серьезные тайны. Значит, есть еще один Ракан, им является ее эр, а древнюю кровь ничем не прикрыть, даже спустя столько Кругов. Больше Рокэ не брал старинный меч, его прикрепили к седлу Моро, и только после этого поехали. На миг девушка вспомнила, как Катарина поцеловала Рокэ в лоб, сказала ему что-то, понизив голос, и задержала свою руку в его руке. Ей было больно от этого, но и спрашивать Алву, кому из них двоих он отдаст свое предпочтение глупо. Ясно же, что никому.
Алва не умеют любить. Рокэ и ей не признавался в любви, значит незачем и требовать ее. Вдвойне справедливо, что на трон взойдет сын Катарины Ариго и Рокэ Алвы — потомок Раканов. Значит, Альдо возвращаться в Талигойю незачем, значит и ей незачем становиться его женой.
Раздался сухой короткий треск и мысли о будущем мгновенно вылетели у девушки из головы. Моро внезапно отпрянул назад от Соны, встал на дыбы, и тяжело рухнул на мостовую. У Рейчел закружилась голова, но она нашла в себе силы спрыгнуть с лошади и броситься к стоявшему на коленях Алвы. Вокруг кто-то шумел, суетсялся, кричал, от кэналлийской брани закладывало уши, а странный звон пугал.
— Монсеньор!
— Все в порядке, — коротко ответил Рокэ, придерживая голову раненого мориска. — Да не суйтесь вы, отойдите…
Опешившая Рейчел только сейчас осознала, что попыталась успокаивающе погладить Моро по голове, а он щелкнул белыми крепкими зубами и едва не укусил доброжелательницу за руку. Ему было больно, и в таком состоянии, кроме Рокэ, мог подпустить к себе разве что пару-тройку кэналлийцев — и то при условии, что не будут приставать с раздражающим утешением.