Потому что герцог Окделл не имеет права предаваться унынию, особенно в такой сложный и важный жизненный период. Если слишком много думать о плохом, настраивать себя на горести и проблемы, то нечего будет потом удивляться, если все так и случится. Нет, Рейчел не хотела зацикливаться на своих переживаниях, но ее терзал страх перед неизвестным будущим. Как говорила мать, в Кабитэле, то есть в Олларии, есть король, кардинал и Первый маршал, и каждый из них настроен против Окделлов. Каждому будет радостно уличить сына мятежника в чем-нибудь и выгнать из столицы, а поэтому ей придется сильно постараться, чтобы не стать разоблаченной.
— До свидания, Дикон, — чуть слышно проговорила Айрис, прежде чем отойти в сторону, к матери. — Удачи тебе.
— Спасибо.
Оглянувшись на сестер и мать в последний раз, Рейчел подумала, что они совсем не похожи на герцогинь. Скорее — на трех напуганных будущим серых птиц, нахохлившихся и боящихся перемен. И это — Окделлы, прямые потомки Святого Алана? Нет, девушка ни в коем случае не презирала свою семью, но пообещала себе в тот момент, что сделает все возможное, дабы вернуть Надору былое процветание и величие. А сейчас оставалось только покрепче перехватить поводья и ехать навстречу неизбежной судьбе.
Внезапно, когда ворота замка остались далеко позади, Рейчел посетила невеселая мысль о том, что пять лет назад точно так же неохотно покидал мрачный Надор Эгмонт, чтобы уже больше не вернуться. Во рту тут же пересохло от сильного волнения, и девушка грустно посмотрела вперед, на маячившую перед ней дядину спину. Разговаривать с родственником сейчас ей не о чем, а жаль, потому что просто необходимо отвлечься от липкого страха, который скоро будет холодным потом стекать по спине. Но она нашла в себе силы вести Баловника молча, стиснув зубы и время от времени разглядывая то серое небо, напоминающее низко нависшие клочья старого войлока, то постепенно удаляющиеся очертания гор. И вот, наконец, родовой замок остался настолько далеко позади, что даже если оглянуться, ничего, кроме пустых просторов не увидеть.
Новая и страшная жизнь началась таким странным образом, что у Рейчел захватывало дух.
Ветер не поднимался с утра, но тепла это обстоятельства не прибавляло. А когда дядя Эйвон заявил, что им лучше ехать впереди сопровождающей свиты, девушка совсем упала духом. Захоти сейчас какой-нибудь Манрик избавиться от герцога Окделла, ему выдалась бы прекрасная возможность, хотя, что толку бояться событий, уже определенных Создателем? Эйвон не боится, не станет трястись из-за неизвестного будущего и она.
Рейчел думала, что их ждет проезд через ворота и строгие стражники, желающие просмотреть бумаги гостей столицы, но нет. Дядя коротко и беспокойно сказал, что они едут к Штанцлеру, и эта фамилия мгновенно всплыла в голове давним воспоминанием. «Не доверяй Штанцлеру», — посоветовал ей отец. Он желал своему наследнику добра, значит Рейчел поверит и будет внимательно слушать все слова старика. Слушать и молчать, какими бы медоточивыми словами не пытались усмирить ее бдительность.
На вывеске таверны были весьма симпатичные мерин и кобыла, но девушка слишком устала, чтобы рассматривать картинку, а поэтому, спешившись, прошла за дядей. Грядущее будущее продолжало пугать, а предстоящий разговор не обещал ничего доброго, однако, после вкусного ужина и хорошего вина Рейчел почувствовала себя гораздо лучше и смелее. Да и Август Штанцлер не нудел, как это беспрестанно делала матушка, так что все не так уж и плохо. Вот Эйвон был грустен и вздыхал, вспоминая смерть Эгмонта Окделла. Рейчел рада бы прислушаться и сделать соответствующие выводы насчет Талигойи и Штанцлера в частности, но вино и тепло разморили ее, ведь к двум этим вещам сразу девушка не привыкла. Подперев голову рукой, она задумчиво смотрела на серый каменный потолок и ей казалось, что гул из Надора вернулся.
— Дикон? — тихо позвал кансилльер. — Ты не уснул?
— Нет, эр Август, — язык ворочался с трудом, потому что крепкое вино туманило разум, — просто задумался о Талигойе. О своих сестре и отце.
— Дикон, — старый мужчина глубоко вздохнул и, сжав руку юноши, попытался улыбнуться, — хоть ты и узаконенный бастард, но ты — полноправный владелец Надора. Твое время еще придет, а скорбь уместна в малых долях. Твоя сестра могла стать невестой и прекрасной женой для последнего Ракана, но остается надеяться, что милостью Создателя она жива.
Рейчел не понравились его слова, потому что официально после узаконивания и подписи нужных документов Ричард Окделл уже не считался бывшим бастардом. Но Штанцлер, видно, имел свое мнение на это, а потому лучше с ним не спорить. Пусть ему нельзя доверять, но он имеет какие-нибудь связи и может давать советы. Но об этом лучше подумать потом, так как навалившаяся неожиданной тяжестью сонливость стала еще сильнее и почти не позволяла разомкнуть веки.
— Простите, господин кансилльер, — Эйвон поспешно встал, — молодой Ричард впервые попробовал крепкое вино и оно его сморило. — Позвольте, я отведу его в соседнюю комнату…
— Разумеется, — согласился Штанцлер с легкой досадой в голосе.
Позволив взять себя под локоть, Рейчел поплелась вместе с дядей, чувствуя, как сильно кружится голова. Она не испытывала никакой неловкости, потому что так, наверное, реагирует каждый молодой человек на обилие вина. В Надоре позволяла себе выпить кислого вина только герцогиня Окделльская, по праздникам; в остальное же время довольствовались травяными отварами.
— Простите, — пробормотала она едва слышно, когда Эйвон уложил девушку на кровать, — я…
— Ничего страшного, — вздохнул тот виновато, — все в порядке, Рейчел. Выспись, завтра трудный день.
Решив последовать мудрому совету, когда дядя ушел, Рейчел торопливо стянула с себя колет и штаны с сапогами, а потом завернулась в одеяло и крепко уснула. Сон ее оказался спокойным и безмятежным, до самого утра.
========== Глава 5. Тренировка разума ==========
Едва очутившись среди серых и холодных стен бывшего аббатства, Рейчел Окделл снова услышала неравномерный гул. Он мог начаться совершенно неожиданно, когда она, к примеру, расписывалась в книге, протянутой капитаном Арамоной, и вовсе не завершаться, пока она не сомкнет глаз в ожидании сна, а мог затихнуть на несколько дней. Такое явление казалось девушке странным, загадочным и полным тайного смысла, но сейчас, когда она волей судьбы и желанием матери была заброшена в Лаик, проблема сохранить свое истинное лицо перешла на первый план. Но раз уж ее не раскрыли в первый же вечер, значит все замечательно и нужно вести себя, как прежде, выдавая за юношу.
Потом пришло время для знакомства с другими унарами, с которыми ей предстоит провести под одной крышей полгода, и тут Рейчел вспомнила, нервно кусая губы, как плохо матушка отзывалась про Колиньяров и Манриков. Видимо, не зря: эти два наглых юнца так и сияли, словно начищенные до блеска суаны, ходили, задрав носы, словом вели себя так, словно вся Оллария, вместе с Лаик впридачу — их личные владения. Возможно, негласно так и было, ведь родные похлопотали за этих унаров перед Арамоной. Или он не хотел связываться с младшими родственниками влиятельных людей. Это уже неважно — суть в том, что на первой тренировке по фехтованию стало ясно: Эстебан Колиньяр презирает старую знать. А если под руку подвернулся Ричард Окделл, почему же не поиздеваться всласть? Увидев его хищный темный взгляд, девушка сразу поняла: ей здесь не дадут спокойно жить.
— Унар Ричард, вы фехтуете хуже всех, — громыхнул Арамона, подойдя и сощурив и без того маленькие глазки, чтобы придирчиво посмотреть на унара Ричарда. — Каждый раз за свой проигрыш вы будете стоять в стороне от своих товарищей, с поднятой рукой. Возможно, это отучит вас беспорядочно размахивать шпагой. Если вас настолько отвратительно учил ментор, что вы держите шпагу, как палку, это исключительно ваши проблемы. Будете усерднее заниматься с ментором здесь, только и всего.
Пришлось проглотить обиду и делать то, что велено — встать в холодный угол и безмолвно стоять ближайший час с поднятой рукой, слушая монотонный и страшный своим равнодушием гул. Он так и не прошел, в ушах у Рейчел не звенело, а гул… гул был такой же, как в Надоре. Невольно вспоминались сказки старенькой Нэн про Четверых, но девушка мгновенно гнала от себя прочь эти мысли. Даже если седая абвениантка рассказывала то, что действительно происходило во время строения Кэртианы, хотя у всю жизнь верившей в Создателя Рейчел возникали большие сомнения на этот счет, то как могла сила Скал перейти к ней от Эгмонта? Ведь она — женщина… А гул просто мерещится и пройдет, стоит лишь выспаться…