— Но вы и взялись, — справедливо рассудил Валентин, медленно направляясь из одного конца залитого холодным солнечным светом кабинета Удо в другой. — Ведь перчатка в мясе — ваших рук дело.
— Моих. Но давайте не будем об этом.
Откуда столько спокойствия у самого главного заговорщика? Рейчел отдала бы очень многое, чтобы перестать нервничать, вздрагивая от пугающего волнения, но еще не выдался подходящий момент для попытки узнать секрет успеха. Они втроем собрались за письменным столом Удо Борна, заваленном бумагами, и склонились над письмом, что тот писал в адрес Альдо Ракана. Валентин выглядел спокойным и подтянутым, но в светлых глазах сиял чистый незамутненный азарт, а Рейчел нервно кусала губы и время от времени оглядывалась на плотно закрытую дверь.
— Не волнуйся, Дикон, — спокойно посоветовал Борн, — никто не войдет без стука.
После всех пережитых в последнее время неприятностей девушка и рада бы оставить страх в прошлом, но чем дальше заходили изложенные на бумаге дерзости в адрес нынешнего короля, тем сильнее у нее колотилось от слепого беспокойства сердце. Хорошо еще, что Карваль продолжает заниматься допросом слуг Марианны и некого маркиза Салигана, и не мешает им слежкой.
«Спешу напомнить Альдо Та-Ракану, что занимает он не свое место и что ему лучше убраться из столицы подобру-поздорову, прежде, чем наступит весна».
«Эпоха Олларов не заканчивалась, а лишь начинается, и я, Суза-Муза граф Медуза из Путеллы, желаю напомнить некому Альдо о его недостойном поведении».
«Если человек, называющий себя королем Талигойи, продолжит бесчинствовать в столице, я, Суза-Муза, обязуюсь заниматься тем же самым во дворце».
Записок подобного содержания было изобретено тремя заговорщиками великое множество, и Валентин, как знаток бумажного дела, собирался красиво их оформить и распространить, а Рейчел следовало уничтожить черновики, которыми сейчас занимался Удо. И постепенно волнение отлегло от сердца, на душе стало спокойно и приятно, пусть даже мысли о предательстве Альдо сперва беспокоили ее.
— Они все будут написаны подобным образом? — уточнил Валентин, заглянув в один из уже готовых черновиков.
— Разумеется. Суть не в содержании, а в местонахождении этих записок — они будут разбросаны по дворцу. Пока Альдо Ракан бросит на поиски преступника большую часть гимнетов, а он это сделает, мы сможем беспрепятственно проникнуть в Багерлее и освободить Рокэ Алву.
— Полагаете, — удивилась Рейчел, — что гимнеты оттуда будут отправлены ловить нас?
— Я на это рассчитываю, но ведь верить в удачу и победу — святое дело для каждого заговорщика-одиночки. Пусть нас даже трое.
— Смею заметить, самонадеянность — не есть верх благоразумия, — тонко улыбнулся Придд. — Мы не на войне, в мирное время все намного сложнее и беспокойнее. Придется постоянно осматриваться по сторонам, поскольку возможности скрыться почти не будет.
— Что толку осторожничать? — в лицо Рейчел бросилась вся кровь от возмущения трусливостью Валентина. — Тех немногих гимнетов, что останутся в Багерлее, мы убьем, и все!
— Герцог Окделл, у вас уже был не самый приятный опыт проникновения в эту тюрьму, но вы, в отличие от меня, провели там гораздо меньшее время взаперти.
— Но вы же просто боитесь!
— Господа, давайте успокоимся и будем решать все слаженно, — нахмурился Удо, недовольный тем, что в кабинете вот-вот разразится ссора, а то и запрещенная эдиктом дуэль. — Сперва нужно составить план действий, а потом убедиться, что в нем нет изъянов и поступать, согласно ему. Поймите, наконец, что хулиганство Сузы-Музы и спасение Алвы — абсолютно разные вещи.
Внезапно он осекся, тяжело выдохнул и с каким-то горестным обречением посмотрел в сторону двери; Рейчел с Валентином, чуть погодя, повернулись туда же и окинули молчаливыми взглядами низкую фигуру военного коменданта, застывшего в дверях. Сквозняк от дверей пригнул язычки горящих свечей, Мевен, вошедший вслед за Карвалем, прикрыл дверь, но заметила это, наверное, только Рейчел.
Маленький генерал был поражен таким стечением обстоятельств не меньше их, а Удо, довольно быстро придя в себя, стал спокойно присыпать документ песком, чтобы высохли чернила. Испуганно дернувшись, девушка поникла. Там же черновики Сузы-Музы! Они пропали!
— Здравствуйте, господин военный комендант, — в равнодушном голосе Удо звучала глухая досада. — Я просил никого ко мне не впускать, но почему…
— Потому что это срочно, — набычился Карваль. — Граф Гонт, маркиз Салиган утверждает, что вы принудили его нанять «висельников» для покушения на монсеньора. На герцога Эпинэ. Поскольку цивильный комендант сейчас по определенным обстоятельствам, — злой и испытывающий взгляд темных глаз скользнул по гордо вздернувшей подбородок Рейчел, — я вынужден выполнять его обязанности в течение неопределенного срока.
Вздохнув, Рейчел поняла причину генеральской злости — он взял на себя ее обязанности, а она с радостью и вдохновением общается с государственными преступниками. Хотя, Карвалю еще неизвестно, что они затеяли, значит волноваться не о чем, однако спрятать оплошность просто необходимо! Даже если он успел услышать их разговор, доказательств у южанина не будет. Девушка решительно протянула руку к черновикам оскорбительных записок, но Придд остановил ее мягким движением.
— Не волнуйтесь, генерал, — Удо отложил перо и выпрямился. — Почему вы так уверены, что я хотел убить Иноходца?
— Мне тоже хотелось бы это узнать. От вас.
Внимательно выслушав, Удо строго посмотрел на притихших сообщников и поправил воротник.
— Если достаточно моего слова — вот оно. Я не имею никакого отношения к нападению на Робера Эпинэ. Если нет, ничем не могу вам помочь.
— Мне придется обыскать ваш кабинет и ваш дом, — кратко изрек Никола. — По долгу службы.
Это было так мерзко и грустно! Словно не они все вместе сражались за Талигойю в Эпинэ! Рейчел готова была вскочить и горячо отстаивать правоту Удо, но, понимая всю нелепость такого поступка, продолжала сидеть и молча взирать на происходящее. Ее снова бросило в жар от волнения — да когда же это закончится! Протянув руку к окну, девушка рванула раму на себя, и в кабинет ворвался ночной шаловливый холод, играющий занавесками, огнем свечей и недописанными бумагами. Шагнувший к столу Карваль успел подхватить черновик Сузы-Музы.
Пробежав сосредоточенным взглядом по мелко написанному тексту, Карваль опустил бумагу и посмотрел на государственных преступников в упор. Теперь он точно знал, что они — заговорщики и у него имелись веские доказательства в виде бумаги…
— Что же, — проговорил он, — я не зря говорил, что убью любого, кто пойдет против монсеньора. Мевен, — он обернулся, — арестуйте Удо Гонта.
По наводке Салигана?! Рейчел не знала этого человека, но отказывалась верить в том, что Удо причастен к покушению на Робера. Не может такого быть! Ведь они все друзья, что им делить?! Марианну?!
Они с Валентином долго молчали, когда за Мевеном и Борном закрылись двери, а Карваль продолжал стоять и рассматривать текст на бумаге. Ну почему провал всегда случается так быстро и беспощадно?! Ненавидеть Карваля не получалось, как бы Рейчел не старалась, отказаться от презрения к нему тоже было трудно, ведь именно он застал ее слабой и беспомощной под навалившимся Джереми, и теперь совладать с собственными чувствами казалось сложнее всего.
— Вы…
— Господин цивильный комендант и вы, герцог Придд, я бы очень не советовал вам продолжать то, что вы затеяли, — медленно и спокойно проговорил Карваль. — В противном случае вы оба пожалеете об этом.
В его движениях и голосе виделась неподдельная злость, но, должно быть, Рейчел уже устала бояться и генерал на их стороне, если не велел арестовать их с Валентином? Или он не хотел идти против воли Эпинэ? Но расспрашивать этого странного человека девушка в любом случае не собиралась — он умел быть опасным и оттолкнуть от себя любым словом или поступком. Поэтому им с Валентином ничего не оставалось, кроме как покинуть кабинет, который вот-вот начнут обыскивать.