***
— Эории Талига, мы должны сообщить вам весть, которая изрядно нас огорчила. Граф Гонт оказался недостоин своего титула и своих предков. Он был застигнут на месте преступления, его вина полностью доказана. Преступник подлежит суду и казни, однако мы не можем забыть о былой верности Гонтов и о том, что Удо Борн оказал нам и Талигойе неоценимую услугу, храбро сражаясь в лесу святой Мартины. Учитывая ходатайство Его Высокопреосвященства Левия и Ее Высочества Матильды Алатской, мы оставляем Удо Борну жизнь и приговариваем его к пожизненному изгнанию с лишением титула и дарованной нами собственности. Удо Борн сегодня же навсегда покинет Талигойю, и ни он сам, ни его потомство не пересекут границу под страхом немедленной смерти. Мы же во имя чести эориев велим по возможности избегать разговоров о его преступлении. Герб Гонтов мы передадим ближайшему из потомков казненного узурпаторами Рутгерта Гонта. И пусть наша мягкость в отношении Удо Борна не станет соблазном для прочих. Тот, кто оскорбит своего короля и поднимет руку на наших верных вассалов, умрет, какими бы ни были его предыдущие заслуги и кто бы за него ни просил. Да будет так, а теперь все, кроме барона Карваля, свободны.
Слушая гневные слова своего гордого жениха и сюзерена, Рейчел Окделл понимала, что ей повезло и на этот раз — сопровождать изгнанника предстоит Карвалю, а не ей. А это значит, что смотреть в глаза попавшемуся по ее вине Удо Борну не придется.
========== Глава 83. Слабость и сила ==========
После всех неприятностей и проблем, свалившихся на Рейчел, она получила заслуженный отдых длиной в две недели, когда можно было спокойно сидеть дома или без спешки ездить во дворец, чтобы выполнять не слишком сложную работу цивильного коменданта — делать то немногое, что связано с бумагами. Робер шел на поправку, маркиза Салигана арестовали и поместили в Багерлее за мародерскую кражу драгоценностей и посуды из дома Ариго, а Удо Борн под конвоем южан выехал в Барсину. Девушка рассчитывала получить от него письмо, но это оказалось неисполнимой мечтой, и вскоре во дворце стало так тихо, спокойно и уныло, словно Удо Борн там никогда не появлялся.
Альдо Ракан поехал в урготское посольство и не взял Рейчел с собой — еще один повод для печали, но она не Жиль Понси, чтобы грустить из-за таких пустяков! Суд над Алвой неумолимо приближался, и Рейчел Окделл становилось все более не по себе с каждым днем — она знала, что скажет слово в его защиту, но не могла быть уверенной в том, что это точно поможет.
После известия о поездке короля в урготское посольство, выяснилось, что в столицу прибыли несколько гоган, и с ними была Мэллица — или Мэллит, хотя Рейчел не очень понимала, для чего. Однако, Валентин Придд придерживался иного мнения, ему юная гоганни весьма понравилась, пусть даже он этого не собирался показывать, но во дворце поползли слухи о том, что Валентин и Мэллит иногда общаются между собой в непринужденной обстановке и даже ходили гулять в королевский сад. Так или нет, Рейчел не собиралась уточнять, ее волновало нечто иное.
Через пару дней после поездки сюзерена в посольство цивильный комендант должен был сопровождать его к Катарине Ариго, дабы уговорить бывшую королеву перейти на сторону обвинения суда. Разумеется, Рейчел была против такого сомнительного и опрометчивого шага, но в то же время прекрасно понимала: если начать объяснять королю его ошибки, можно сильно навредить Алве, а она, после провала Удо Борна по ее вине, старалась не рваться при первой же возможности отстаивать свое мнение. Даже если считала его единственно верным.
Вдвоем Альдо и Рейчел прошли в крыло, где жили королева и ее фрейлины, и девушка заставила себя вспомнить, что они с Катариной все-таки соперницы, хотя их кратковременно может объединять стремление спасти Алву. В том, что беременная женщина захочет утопить своего любовника, Рейчел не верила. А если он еще и является отцом нерожденного ребенка — то точно нет.
— Странная женщина Катарина Оллар, — Его Величество неспешно перебирал королевскую цепь. — Очень странная.
— Я ее понимаю, — тихо сказала Рейчел, — ее приучили хранить верность одному супругу, где бы он ни был.
— Жаль, что она не может оставить мужа, пока он в Багерлее, но куда прикажете его девать? Алва связал нам руки, но это к лучшему… Он должен умереть раньше Оллара, иначе по милости Эрнани Трусливого мы получим новую династию. Ладно, Катарина знает, кто ты есть?
— Знает, — неохотно ответила Рейчел.
— Тогда, может у тебя получится убедить ее признаться в супружеской неверности, — усмехнулся сюзерен.
— Катарину принуждали! — вспыхнула неожиданно для себя девушка.
— Разумеется, я знаю об этом, почему ты так разволновался? — на всякий случай Альдо обращался к ней, как к мужчине, даже когда они были одни — после нападения Бича можно ожидать любой подлости.
— Потому что ты слишком несправедлив к женщинам.
Альдо не успел ничего ответить — появилась пышных размеров дама в кремовом платье и объявила о том, что сейчас выйдет Катарина. Бледная и осунувшаяся бывшая королева выскользнула из своих покоев, осторожно ступая и испуганно глядя на пришедших, и Рейчел вздохнула от сочувствия к ней. Если при последней их встрече они обе были почти в одинаковой опасности, то сейчас ситуация стала слишком неоднозначной.
— Ваше Величество, герцог Окделл. Что-то случилось?
— О, ничего, уверяю вас, — проговорил сюзерен, взял тоненькую руку Катарины и подвел ее к креслу. Того требовали этикет и вежливость, но Рейчел ощутила в глубине душе нарастающую дикую злость, которую, впрочем, смогла подавить. — Умоляю, садитесь.
— Благодарю. Прошу меня простить, я видела дурной сон и потом не могла уснуть.
— Это вы нас простите, — Альдо коснулся губами нежных белых пальцев Катарины, и Рейчел заставила себя отвести взгляд, чтобы не смотреть волком на них двоих. — Вам вернули все пропавшие драгоценности?
— Да, Ваше Величество, все.
— Сударыня, — Альдо выглядел напряженным, — я прошу вас оказать нам одну услугу. Мы очень на вас рассчитываем. Дело в том, что мы решили открыто судить герцога Алва — на совести этого человека множество преступлений, которые не могут оставаться безнаказанными. Вам не посчастливилось, а может и повезло, как знать, стать свидетельницей многих его злодеяний, и вы уцелели. Мы просим вас стать на сторону обвинения.
— На сторону обвинения? — Катарина тихо вздохнула и сжала платок. — Нет.
— Поймите, это не оскорбит честь эории, — Альдо честно старался быть обаятельным и убедительным, Рейчел это понимала, но все его старания были ничем по сравнению с настоящей убедительностью, той, которой обладает Катарина. — Не бойтесь, скажите правду, этого требует справедливость. Этого требует память Окделлов, Эпинэ, ваших братьев.
— Я не боюсь, — Катарина встала и прямо посмотрела широко раскрытыми голубыми глазами на короля. — И я не стану говорить!
— Закатные твари, почему?! Это велят справедливость и честь! Неужели слухи о вашей любви к кэналлийцу правдивы?
Рейчел почувствовала, как запылали щеки от обжигающей, так некстати нахлынувшей, ревности, Катарина же еще сильнее побелела, ее губы дрожали.
— Потому что я знаю, что такое Багерлее, а вы нет. Меня должны были судить, и Манрики приходили к знающим меня, как вы пришли ко мне. Ваша сестра, герцог Окделл, сказала «нет», так же как и госпожа Арамона с дочерью, и младшая Феншо. Я не могу предать человека, который спас моего супруга ценой своей свободы, а теперь вижу, что и жизни.
Жизни! Рейчел отчаянно захотелось броситься отсюда прочь, отталкивая всех встречных, чтобы потом либо спрыгнуть с надорского утеса в овраг, либо с моста в Данар. Но пока еще она хозяйка Круга, надо жить, а потому, сглотнув, она с усилием подавила истерику внутри себя и сморгнула слезы.