Тару, передернув плечами:
- Да ну его, у меня свой меч есть. Просто мне стало холодно, и мурашки...
Сосоно улыбается:
- Сейчас солнце тебя согреет. Идем же.
Вечер. Луна над Чольбонским дворцом. Дерево возле крыльца. Сосоно стоит во дворе, глядя в небо.
- Чумон.
Ветер шевелит листья на дереве.
Сосоно:
- Мне не понравилось у тебя в храме. Прости, если невежлива. Там торжественно и величественно, великому государю, наверное, так и положено... Тебе не тесно там, Чумон?
Высоко в небе моргает звезда.
Сосоно:
- Я не буду слушать Периху. Мне кажется, ты бы не стал ее слушать. Разве Ёмиыль не ошибалась в толкованиях? Периха тоже может ошибаться.
Молчит, будто надеясь на ответ. Ответа нет.
- Ты бы не стал, и я не буду. Моему Онджо нечего делить с твоим Юри, пока у наших царств даже нет общей границы. Между нами расстояния, горы, реки и другие племена. А когда твое Когурё и моё Пэкче вырастут так, что им найдется за что спорить... Кто знает, может быть, трехногая птица взлетит и осенит их крылами. А может быть, и нет. Но только мы-то с тобой будем смотреть на них с Небес, свесив вниз головы.
Ветер трогает щеку, треплет волосы.
Сосоно:
- Мы с тобой что смогли, то и сделали. Ты дождись меня там, ладно? А с тем, что будет через сто лет... Может, мы и придумаем, как помочь детям. Ты там, на Небесах, поспрашивай умных людей, пока я иду, хорошо?
Возвышенное место под широким небом, небольшой курган, поросший травой. Еще одна поминальная служба: чаши с приношениями, дым благовоний сдувает ветер, Сосоно и Тару кланяются дважды - лбом в землю. Вместе с ними нынешний глава Керу, Ёнчжу. Охрана ждет поодаль.
Сосоно:
- Ну, здравствуй, Утхэ. Вот я и добралась к тебе. Я вырастила наших мальчиков, но не уберегла старшего. Прости меня. Наш Пирю был горяч и своеволен, я не смогла удержать его от опрометчивых решений. А с Онджо все хорошо. Ты же знаешь, у него свое царство. Твой младший - настоящий царь, Утхэ, разве мы могли подумать, когда он был малышом, что так будет? А это его сын, наш с тобой внук. Познакомься. Тару, поклонись дедушке.
Тару кланяется могиле.
- Здравствуй, дедушка. Я твой внук, Тару. Я вырасту и буду царем... Ты будешь мной гордиться, дедушка.
Камера поднимается выше. Курган - над крутым склоном, внизу блестит река.
Идет караван. По-прежнему во главе Сосоно, рядом Юнхан, Тару и все знакомые нам лица. Катятся повозки, идут работники с тюками и коробками.
Дорога идет у подножия холма. На вершине холма стоит старуха в выцветшей серой накидке, из-под которой виден черно-белый подол старого жреческого одеяния. Смотрит вслед уходящему каравану.
- Оба, оба твоих народа падут, - бормочет старуха.
Лоланский берег пограничной реки Чонно. Сидит человек в плетеной шляпе и потрепанном халате, удит рыбу. Задумчиво поглядывает на противоположный берег.
По когуринскому берегу неторопливо движется караван.
Рыбак надвигает шляпу пониже на глаза и сматывает удочку.
Лес; поляна, окруженная здоровенными валунами. Двое в черном сидят у костра, что-то варят в большом котле. Еще один человек неспешно точит меч, двое о чем-то беседуют, один спит, подложив под голову котомку.
Быстрым шагом на поляну выходит давешний рыбак.
- Командир!
Один из беседующих оборачивается.
- В чем дело?
Рыбак:
- Едут!
Командир свистит в два пальца.
На поляне внезапно оказываются человек двадцать народу, все в черном.
Командир:
- Выступаем немедленно!
Когурёский берег реки. Дорога. Идет караван.
Воины в черном споро переплывают реку, выбираются на берег и затаиваются в бурьяне.
Идет караван.
Когурёский военный лагерь. Солдаты выстроены на плацу, генерал Ои задумчиво на них глядит.
На территорию лагеря въезжает всадник, спешивается, подходит к генералу. Ои взглядывает на него.
Гонец:
- Вы просили доложить, когда караван государыни пойдет назад.
Ои:
- И где они?
Гонец:
- Вышли на дорогу у Чонно, господин.
Ои, повернувшись к войску:
- Ты... нет, ты. Возьми десять человек и сопроводи госпожу. Шевелись.
Воин, в которого генерал ткнул пальцем, кивает, гаркнув "слушаюсь", и идет вдоль строя, в свою очередь тыча пальцем:
- Ты, ты, ты... и ты... и вы двое...
Караван идет по дороге вдоль реки.
Свист; из бурьяна вырастают фигуры в черном, на лица натянуты черные платки. Натягивают луки.
Выстрел.
Несколько охранников каравана валятся с лошадей.
Люди в черном стреляют снова.
Еще несколько человек падают, кто-то вскакивает на ноги, всадники выхватывают мечи и спешиваются, кидаются к нападающим. Сосоно натягивает лук, Тару соскакивает с лошади, вынимает меч из ножен.
Схватка.
Сперва неясно, кто кого, потом становится видно, что караванщики не уступают нападающим.
Командир черных свистит и машет рукой.
Его бойцы вопят и наседают еще сильнее, оттесняя противников от дороги - и от царевича. Сосоно стреляет, каждый раз попадая.
Командир черных:
- К черту старуху, хватайте мальчишку!
Из бурьяна выскакивают еще несколько человек, наваливаются на Тару.
Сосоно поворачивается, стреляет.
Один из напавших на Тару падает, второй...
Командир черных кидает нож, попадает в лошадь Сосоно. Лошадь ржет, встает на дыбы, очередная стрела уходит далеко вверх, Сосоно падает с седла.
Бойцы в черном набрасывают на мальчика мешок и волокут его к воде.
Сосоно вскакивает, отчаянно кричит:
- Держи их! Держи!
Бойцы в черном прекращают драку и ныряют в бурьян. Командир оборачивается и кидает еще один нож.
Сосоно падает.
9, заключительная серия
Когурёский берег реки Чонно. Люди в черном спешат к реке. Один тащит, перекинув через плечо, извивающийся мешок.
За ними бегут люди из каравана - и охранники с оружием, и работники кто с чем, и слуга Чжан - почему-то с полотенцем. Все кричат: "Стой! Держи гадов!"
Сосоно, бледная, сидит, опираясь на руку, в плече торчит вонзившийся нож. Один из работников пытается помочь ей подняться. Сосоно, стиснув зубы, берется за рукоять ножа, с силой дергает. Работник подает ей тряпицу, Сосоно прижимает ее к ране, встает. Видит погоню, бросает окровавленную тряпку и хватается за лук - но рука не слушается. Губа закушена, на глазах злые слезы. Хватает здоровой рукой меч, хочет бежать - ноги подкашиваются, и она падает на колени.
У берега под нависшими ветвями ивового куста спрятана лодка, на весле человек в черном. Отталкивается от берега, выплывает из-под куста, машет руками: сюда!
Боец с извивающимся мешком видит подаваемые знаки, поворачивает к лодочнику, бежит.
На третьем шаге ему в спину ударяет стрела, и он падает.
Юнъян опускает лук, на лице досада.
Мешок откатывается, дергаясь.
Камера поворачивается, и мы видим когурёский отряд - тех десятерых, которых послал генерал Ои.
Тару выпутывается из мешка, привстает, видит драку, благоразумно приседает и затаивается в бурьяне.
Люди в черном, как лягушки, поспешно ссыпаются в воду. Некоторые всплывают со стрелами в спинах. Двое вцепились в борт лодки, лодочник торопится отойти от берега. Еще одна стрела - и он падает за борт.
Река, вид сверху. Несколько черных голов плывут через реку, их сносит течением. И по течению - несколько трупов и пустая лодка.