— Ещё нужно стараться не упасть, — прибавил Кремень, до которого наконец дошло, что говорил Фараг. — «Так шёл я: здесь — огня, а там — паденья робко избегая», — пишет Данте. Не забывайте. Если от боли или по какой-то другой причине вы ослабеете и споткнётесь, вы заживо сгорите.
— Я пойду первым! — заявил Фараг, склоняясь ко мне и целуя меня в губы, чтобы не дать мне возразить. — Ничего не говори, Басилея, — прошептал он мне на ухо, чтобы не слышал Кремень. И добавил: — Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю…
Он повторял это без конца, пока я не улыбнулась, и тогда резко отпустил меня и бросился в огонь с криком:
— Смотри, Басилея, и не повторяй моих ошибок!
— Господи! — истошно завопила я, протягивая к нему руки и умирая от горя. — Нет, Фараг, нет!
— Успокойтесь, доктор! — поспешил сказать мне Кремень, удерживая меня за плечи.
Фигура Фарага превратилась в яркий красный отблеск, который шёл по огню, ритмично и сильно отбивая шаг. Я не могла на это смотреть. Я зарыла лицо на груди у Кремня, он обнял меня, и я расплакалась, как не плакала никогда, заходясь такими рыданиями, с такой болью и тоской, что не расслышала, как капитан Глаузер-Рёйст крикнул:
— Он прошёл, доктор! У него получилось! Доктор Салина! — Я почувствовала, что меня трясут, как тряпичную куклу. — Смотрите, доктор Салина, смотрите! Он прошёл!
Плохо понимая, что говорит капитан, я подняла голову и увидела, как Фараг машет мне рукой и делает знаки с другой стороны кольца.
— Он жив, Боже мой! — взвизгнула я. — Слава тебе, Господи! Спасибо! Фараг, ты жив!
— Оттавия! — крикнул он, и на моих глазах без памяти рухнул на землю.
— Он обгорел! — закричала я. — Он обгорел!
— Ну же, доктор! Теперь наша очередь!
— Что? — промямлила я, но, не дав мне опомниться, Кремень схватил меня за руку и потащил к углям. Но тут воспротивился мой инстинкт самосохранения, и я резко упёрлась ногами в землю и затормозил.
— Вот так и надо шагать! — сказал Глаузер-Рёйст, которого моя резкая остановка вовсе не смутила. Наверное, близость углей заставила меня действовать, потому что я подняла ногу и изо всех сил впечатала её в жар.
Жизнь остановилась. Мир прекратил вечное вращение, и Природа умолкла. Я тихо вошла в нечто вроде белого туннеля, в котором смогла на собственном опыте убедиться, что Эйнштейн был прав, когда говорил, что пространство и время относительны. Я посмотрела на ноги и увидела, что одна из них чуть погружена в белые холодные камни, а другая поднимается в замедленной съёмке, чтобы сделать следующий шаг. Время растеклось, растянулось, позволяя мне неспешно следить за этой странной прогулкой. Моя вторая нога, как бомба, рухнула на разлетевшиеся во все стороны камешки, но первая уже начала медленный подъём, и я видела, как вытягиваются мои пальцы, как расширяется стопа, чтобы оказать большее сопротивление каменистому ложу. Теперь она очень тихо опустилась, но так, что, врезавшись в землю, вызвала ещё одно гигантское землетрясение. Я улыбнулась. Улыбнулась, потому что летела, ибо за секунду до того, как одна моя нога ударилась о поверхность, вторая уже поднялась, и я повисла в воздухе.
Всё время, что длилось это невероятное действо, я не могла стереть с лица выражение восторга. Я сделала всего десять шагов, но это были самые длинные десять шагов в моей жизни и самые удивительные. Но белый туннель резко оборвался, я попала в действительность, и воздух толкнул меня на землю. Гремели барабаны, стояли оглушительные крики, земля прилипала к моим рукам и ногам и царапала меня. Я нигде не видела Фарага и Глаузер-Рёйста, хотя мне показалось, что, как и меня, где-то рядом кого-то накрывали большим белым полотном и быстро уносили куда-то в другое место. Меня замотали в сплошной полотняный валик, и сотни рук подняли меня на воздух среди громоподобных криков. Потом меня сбросили на пружинящую поверхность и размотали. Я была в полном замешательстве, вся липкая от собственного пота и такая обессиленная, как никогда раньше. Кроме того, мне было ужасно холодно, и меня била сильная дрожь, будто я вот-вот до смерти замёрзну. Но, несмотря на это, мне показалось, что две женщины, подавшие мне большой стакан воды, не были ануаками из Антиохии. Хотя бы потому, что у них были светлые волосы и прозрачная кожа, а у одной из них к тому же зелёные глаза.