И Лайза тут же этим воспользовалась, оседлав Рода, запихнув в себя его член, жалея о том, что не может запихнуть все его тело, чувствуя, что только тогда она испытала бы истинное удовлетворение.
Дыхание со свистом вырывалось из груди Рода. Он задергался из стороны в сторону. Она же неслась вскачь, маленькие оргазмы следовали один за другим, но не удовлетворяли, только раздражали ее.
Род прибавил активности, выгнул спину. И когда Лайза подумала, что он сейчас кончит, в груди у него что-то забулькало, он начал с большей силой вгонять в нее свой конец. Тут она поняла, что ее ждет истинно монументальный оргазм.
— Да, да! — кричала Лайза. Пожалуйста, только не кончать слишком быстро, молчаливо взмолилась она.
Его пальцы сомкнулись на предплечьях Лайзы, он начал трясти ее. Первая волна оргазма прокатилась по телу, ее бедра заходили вверх-вниз с частотой отбойного молотка. Род отпустил ее руки, потянулся к грудям. Только сжал их, как Лайзу накрыла вторая волна оргазма, гораздо сильнее первой. Ее живот вибрировал, как живот танцовщицы.
— Не останавливайся! — крикнула Лайза, когда руки Рода бессильно упали на кровать. Он кончил, Лайза едва не заплакала. Но он подмахнул ей раз, другой, а на третий вошел так глубоко, что еще две волны оргазма, слившиеся друг с другом, чуть не свели ее с ума.
Род замер. А Лайза ускорила ход, надеясь, что этим ей удастся удержать член в рабочем состоянии. Еще немножко, еще чуть-чуть, молила она. Нет, ничего не получится. Он сейчас обмякнет. Ей не удастся подняться на самую вершину. Опять облом!
Но произошло неожиданное: член не обмяк. Более того, затвердел! И, казалось раздулся еще больше. Лайза заверещала от радости.
Пятый оргазм стал первым из сотни, которая обрушилась на нее в течение последующих двадцати минут. А потом все они слились в бесконечный супер-гигантский оргазм, который длился, длился и длился, и конца ему не было.
Проснулась она в темноте, но не могла сказать, той ли ночью. У нее сложилось ощущение, что прошел не один час. Проснулась на полу, у изножия кровати. Лежала, поджав под себя ноги, бедра слиплись, на голове выросла шишка размером с бейсбольный мяч.
Я упала с кровати, подумала Лайза и хихикнула. Да, болела голова, да, ее словно били палками, но душа пела от счастья.
— Это случилось, — шепотом сообщила она потолку. — Я это сделала.
Наконец-то ей удалось испытать идеальный оргазм. Впервые после той велосипедной прогулки она получила полное удовлетворение от секса.
И до чего же ей было хорошо, до чего же приятно!
Помассировав ноги, она поднялась на колени. Кровать оказалась на уровне ее глаз. Она посмотрела, мигнула, всмотрелась внимательнее, ахнула при виде того, что открылось ей в лунном свете. У спящего Рода по-прежнему все стояло! Не просто стояло. Его достаточно внушительных размеров инструмент прибавил и в толщине, и в длине. От воспоминаний о том, какие сладостные он вызывал ощущения, рот Лайзы растянулся в широченной улыбке. Смеясь, как безумная, она вновь забралась на кровать и оседлала Рода, чтобы дать старт еще одному заезду, на финише которого ее ждал бесконечный идеальный оргазм.
В следующий раз она проснулась уже при свете дня, умирая от жажды. Лежала на животе, лицо находилось в нескольких дюймах от мошонки Рода. Она сжалась и посинела, зато сам орган не уменьшился ни на йоту, разве что стал густо-лиловым. И что-то на нем сидело. Лайза мигнула, попыталась присмотреться. Что-то двинулось, побежало.
Таракан! Лайза рассмотрела его во всех подробностях. Светло-коричневый наружный скелет, усики-антенны, лапки, перебирающие по лиловой плоти, рот, что-то отщипывающий от головки члена.
Долгий, жуткий крик сорвался с губ Лайзы, один из тех, которые так раздражали ее в фильмах ужаса. С кровати ее как ветром сдуло. Она едва успела добежать до ванной, прежде чем изо рта выплеснулась желчь. Десять минут спустя, сунув голову под холодную струю воды, она осторожно подкралась к спальне, заглянула в дверь.
Таракан убежал, обгрызанный детородный орган Рода стоял торчком. Неестественного, лилового цвета. Род тоже выглядел не очень. Кожа посерела, черные пятна появились на шее, под мышками, на руках, лодыжках, под коленями, в паху.
С лицом была просто беда. Открытые глаза уставились в потолок. На синеватой коже белым пятном выделялись губы, разошедшиеся, словно ожидающие поцелуя. Во рту и в ноздрях блевотина затвердела плотной коркой.
Лайза прошла на кухню, сварила кофе, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие. Она понимала, что ей надо крепко подумать, чтобы выпутаться из этой крайне щекотливой ситуации. Она не знала, виновата ли она в смерти Рода, не знала, совершила ли какие-либо преступления, но куда больше ее интересовало другое: гигантская эрекция после смерти — это случайность или обычное дело. В конце концов, она нашла способ получать идеальный оргазм, и ей хотелось знать, сможет ли она воспользоваться им вновь. Конечно, смерть Рода печалила ее, но (Лайзу всегда отличало здравомыслие), с другой стороны, она практически его не знала. Что же касается совести, то она почила в бозе еще в школьные годы, в тот вечер, когда Лайза пропускала через себя футбольную команду.