— Машина стоит перед дверями вытрезвителя. Хотите ее забрать — забирайте. Только на проверку в гараж сдавать ее будете сами. Это работа не для полицейского. Это работа для крючкотвора.
Босх развернулся, чтобы идти, и поднял с пола свой портфель. Потом с такой силой толкнул дверь, что она отлетела прямо в стеклянную перегородку. Весь офис содрогнулся от грохота, но ничего не разбилось. Босх обогнул конторку, на ходу бросив старику: «Простите за эту сцену, Генри», и, не глядя ему в глаза, двинулся к выходу в вестибюль.
Несколько минут спустя он стоял на обочине Уилкокс-авеню напротив входа в участок, дожидаясь такси, которое он вызвал со своего мобильного телефона. Серый «шевроле-каприс», практически точная копия той машины, которую он только что сдал, затормозил прямо перед ним, и он наклонился, чтобы заглянуть внутрь. За рулем сидел ухмыляющийся Эдгар. Стекло в окошке пассажирской дверцы опустилось.
— Эй, бесстрашный герой, тебя подбросить?
Босх плюхнулся в машину.
— Тут на Ла-Бреа-авеню, рядом с бульваром, есть прокат машин.
— Да, знаю его.
Они некоторое время ехали молча, потом Эдгар со смехом покачал головой.
— Что?
— Да так… Ох уж этот Бернс. Я думал, он обделается, пока ты был у Паундза. Решил, что ты сейчас выйдешь оттуда и вышвырнешь его со своего места. Прямо смотреть жалко было.
— Черт. Надо было. Я не подумал.
В машине снова повисла тишина. Они ехали по бульвару Сансет в направлении Ла-Бреа-авеню.
— Гарри, ты просто не можешь удержаться, да?
— Наверное.
— Что у тебя с рукой?
Босх вскинул ладонь и принялся разглядывать повязку.
— А, ударился на прошлой неделе, когда ремонтировал террасу. Болит как черт знает что.
— Угу, ты бы поаккуратнее с Паундзом, а не то он устроит тебе черт знает что.
— Да он уже и так устроил.
— Слушай, да он же просто канцелярская крыса, говнюк мелкий. Почему бы тебе не плюнуть на все это? Ты же знаешь, что ты просто…
— Слушай, ты начинаешь говорить прямо как та баба, к которой меня отправили на психотерапию. Может, мне сегодня вместо нее с тобой часик побеседовать? Что думаешь?
— Возможно, она тебе дело говорит.
— Возможно, мне стоило поехать на такси.
— Я думаю, тебе стоит понять, кто твои друзья, и ради разнообразия к ним прислушаться.
— Приехали.
Эдгар притормозил перед зданием проката автомобилей. Босх вышел из машины еще до того, как она полностью остановилась.
— Гарри, погоди минуту.
Босх оглянулся на него.
— Что за история с этим Фоксом? Кто он вообще такой?
— Джерри, я сейчас не могу тебе об этом рассказать. Так будет лучше для всех.
— Ты уверен?
В портфеле у Босха зазвонил телефон. Он посмотрел на портфель, потом перевел взгляд обратно на Эдгара:
— Спасибо, что подбросил.
С этими словами он закрыл дверцу машины.
Глава 11
Звонила Киша Рассел из «Таймс». Она сказала, что откопала в архиве одну крошечную заметку, в которой фигурировало имя Фокса, но настаивала на том, что хочет рассказать Босху все лично. Это была часть игры, часть сделки. Он взглянул на часы. Время у него было. Он пообещал, что угостит ее обедом в «Пантри» в деловой части города.
Когда сорок минут спустя он вошел в ресторан, она уже ждала его в кабинке неподалеку от кассы.
— Ты опоздал.
— Прости, мне нужно было взять в прокат машину.
— Что, твою у тебя отобрали? Да, видимо, плохи твои дела.
— Это мы обсуждать не будем.
— Я понимаю. Ты в курсе, кому принадлежит этот ресторан?
— Да, мэру. Еда от этого хуже не становится.
Она криво ухмыльнулась и обвела зал взглядом, как будто он кишел муравьями. Мэр был республиканцем. «Таймс» была за демократов. Но хуже всего, во всяком случае в глазах Рассел, было то, что мэр поддерживал Управление полиции. Репортеры такое не любят. Это скучно. Им подавай внутренние распри в городской администрации, раскол, скандалы. Так куда интереснее.
— Прости, — сказал Босх. — Наверное, надо было предложить встретиться в «Горьком» или в каком-нибудь другом более либеральном заведении.
— Босх, не переживай. Я просто так шучу.
Ей было не больше двадцати пяти. Очень темнокожая, стройная и очень грациозная. Босх понятия не имел, откуда она родом, но предполагал, что не из Лос-Анджелеса. В ее речи проскальзывал еле уловимый акцент вроде карибского, над избавлением от которого, возможно, она немало потрудилась. И все же до конца он так и не исчез. Ему нравилось, как она произносила его имя. В ее устах оно звучало экзотически, точно разбивающаяся волна. Он не возражал против того, что она, хотя и была практически вдвое его младше, обращалась к нему просто по фамилии.