Кроме того, и прежде случалось, что в полисе, считавшемся «свободным», был установлен гарнизон[535]. Такая ситуация существовала не только в союзе Филиппа II или в лиге 302 г. Понятие «свободы» не исключало присутствие иностранных гарнизонов в наиболее важных пунктах Греции уже во времена Первого Афинского морского союза[536]. Сами ахейцы с некоторыми полисами обходились не как с равноправными членами федерации, а как с зависимыми общинами. Пока они владели Коринфом, в Акрокоринфе стоял гарнизон из «ахейцев», на подмогу им во время Клеоменовой войны посылались всадники и наемники для предотвращения возможного мятежа (Polyb., II, 52,4; Plut. Arat., 24, 1; 40, 5; Cleom., 17, 7). Когда Филипп V в 218 г. передал союзникам захваченную Псофиду, в город был введен ахейский гарнизон (Polyb., IV, 72, 9). Во главе Кинефы и Псофиды были поставлены полномочные представители союза с титулом στρατηγός της πόλεως (Polyb., IV, 17, 5; 72, 9). Очевидно, прав Ф. Г. Мищенко, заявляющий, что степень свободы полисов Ахейского союза была неодинаковой[537]. В кризисной ситуации, в сложной обстановке обычные нормы взаимоотношений союза и полиса соблюдать было трудно[538]. Но фактически то же самое оправдание можно применить и к лиге Филиппа V.
Естественно, что в союзе 224 г., так же как в предшествовавших организациях, условие, запрещающее введение в города гарнизонов, соблюдалось не полностью. Македонские гарнизоны по традиции находились в стратегически важных пунктах Греции — в Коринфе (Polyb., II, 52, 4; 54, 1; IV, 6, 5; XVIII, 11, 5; 45, 5; Plut. Arat., 16; Liv., 32, 16, 18), в Халкиде на Эвбее (Polyb., XVIII, 11, 5; 45, 5), в Деметриаде (Polyb., XVIII, 11, 5; 45, 5); возможно, в Орее и в Эретрии (Polyb., XVIII, 45, 5, Liv., 32, 16, 12), а также в Орхомене (Polyb., IV, 6, 6; Plut. Arat., 45). Согласно недавним находкам, можно утверждать, что македонский гарнизон находился еще в одном пункте восточной Локриды, в Кине[539]. Там был найден военный устав гарнизонной службы, идентичный известному ранее из Халкиды. Находка такого документа придает этому населенному пункту стратегическую значимость и позволяет предположить, что подобные тексты имелись и в других крепостях, удерживаемых македонскими силами[540]. Три города — Коринф, Деметриада и Халкида — были так называемыми «цепями Эллады» в силу своей значимости для македонского царя. Но следует указать и на то, что многие гарнизоны, например на Эвбее, появились в городах только в ходе военных действий — в период Союзнической войны 220–217 гг. Поскольку после окончания этой войны Филипп V был втянут в конфликт с римлянами, условия военного времени продолжали оправдывать существование гарнизонов в греческих городах. Примечателен тот факт (Liv., 33, 31, 11), что после поражения во второй Римско-македонской войне Филипп потерял все греческие крепости. Коринф был передан ахейцам, но в Акрокоринфе остался римский гарнизон. Халкиду и Деметриаду римляне оставили за собой, мотивируя этот шаг тем же обстоятельством, которое прежде использовал македонский царь: приближалась новая война — с Антиохом.
Как известно, от потери автономии недалеко было и до потери союзниками свободы. Именно в этом направлении, по мнению греков, действовал македонский царь. Справедливости ради стоит отметить, что эллинские лидеры поступали аналогично македонским. Приведем лишь одно свидетельство из греческой истории. В ответ на обвинение Перикла в том, что господство афинян над союзниками подобно тирании (Plut. Per., 12, 1), тот не только согласился с этим утверждением, но и доказывал правомерность, законность и неизбежность такого господства, подчеркивая вместе с тем, что отказываться от этого господства тем более опасно (Thuc., II, 62, 1–3). Если сравнить положение афинских союзников при Перикле и членов Эллинской лиги в период Союзнической войны, то можно с уверенностью утверждать, что греки обладали большей автономией при Филиппе V, чем при Перикле.
Не следует оставлять без внимания и то обстоятельство, что македонский царь был не единственным претендентом на чужие земли. Известно, что в ходе Союзнической войны Филипп по настоянию эпиротов летом 219 г. прошел через Фессалию в область амбракиотов и осадил хорошо укрепленный Амбрак. По версии Полибия, на захвате крепости настаивали эпироты (Polyb., IV, 61, 5 и 8), хотя ахейские интересы требовали вторжения македонской армии в Этолию (Polyb., IV, 61, 3). Осада продолжалась более сорока дней (Polyb., IV, 63, 2). За это время этолийцы не только продолжали успешные операции в Пелопоннесе, но даже, воспользовавшись моментом (κατά τόν καιρόν τούτον), отправили войско под командованием Скопаса в Македонию[541] (Polyb., IV, 62, 1–2). Однако этот набег не отвлек македонян от осады: результатом ее стал захват Амбрака и передача его эпиротам (Polyb., IV, 63, 3).
539
Полибий упоминает Кин в рассказе о кампании 219 г. (Polyb., IV, 67, 6–7), когда Филипп переправился из Фессалии на Эвбею, оттуда достиг Кина, а затем через Беотию и Мегариду подошел к Коринфу. Возможно, именно тогда в Кин был введен македонский гарнизон.
540
541
В числе испытавших нашествие был Дий; грабежу подвергся храм Зевса (Polyb., IV, 62, 2; V, 9, 1; 9, 6; 11, 2; 11, 8).