— Не знаю… — передразнил его Сопкин. — Вот и я не знаю. Выпустишь платформу, расплющит её там, что будешь делать? То-то же. Врубим на полную силовое поле, перенаправим его на нос и медленно облетим по кругу. И ничего рудовозу не будет.
— Я раньше такого не делал, кэп.
— Ай, — махнул рукой Сопкин, — встань, я сам сделаю.
Глава 3
Капитан занял освободившееся кресло первого пилота и принял управление рудовозом на себя.
— Алла, подстрахуй.
— Есть, капитан.
Девушка вызвала второй штурвал из приборной панели и взялась за рычаги.
— Готова?
Второй пилот кивнула.
— Поехали. Давай тягу. Так, чувствую. Пошло дело.
Корабль медленно тронулся боком, словно краб, огибающий препятствие на морском дне. Корпус «Осириса» проплывал перед смотровым окном. Затем «Марк-10» начал закладывать медленный вираж вокруг носа огромного корабля. Округлые защитные щитки на смотровых окнах величественного гиганта были чёрного цвета и действительно выглядели, как глаза огромного морского чудища. Кроме того, на носу «Осириса» были выпущены два огромных манипулятора, что придавало кораблю ещё большее сходство с каракатицей.
— Визуальный осмотр правого борта и носа корабля видимых повреждений не выявил, — спокойно комментировал свои действия капитан. — Продолжаем облёт.
«Марк-10» медленно вывалился с левого борта «Осириса» и направился к его корме.
— Я так и не понял, чего это капитан зажлобил тебе манипулятор, — прошептал на ухо Медведеву Балычев.
— А чего тут непонятного? — так же шепотом ответил Виктор. — Платформа стоит безумных денег, весь «Марк» столько не стоит.
— И чего ему с этого?
Медведев пожал плечами.
— Некоторые капитаны выкупают старенькие платформы, чтобы после выхода на пенсию работать на себя. Кто его знает, может, Сопкин после рейса планирует свою фирму открыть, вот и бережет дорогую игрушку.
— Нам так не жить.
Медведев неопределённо пожал плечами. Между тем рудовоз уже закончил облёт левого борта «Осириса» и закладывал вираж для оценки кормы звездолёта.
— Визуальный осмотр левого борта «Осириса» видимых повреждений…
Внезапный толчок заставил всех стоящих позади капитана людей потерять равновесие. Зажглось аварийное освещение, переборки с шипением захлопнулись, взревел сигнал тревоги. Корпус «Марка-10» пронзительно застонал, вибрация нарастала.
Перепуганный экипаж не спешил вставать, все прижались к полу, переглядываясь между собой.
— А, чтоб тебя! — выругался Сопкин, пытаясь удержать корабль. — Показатели?!
— Повреждены пятый и шестой отсеки! — быстро доложила Алла Марр, перебирая пальцами огромные красные строки системных оповещений, всплывающих у неё перед глазами. — Разгерметизация пятого и шестого отсеков, капитан, мы теряем О₂! Пожар в реакторном отсеке! Резкое падение давления!
— Заткнись, заткнись, заткнись! — орал Балычев, держась руками за уши.
Испуганный Медведев не сразу понял, что именно Балычеву не нравилось — то, что второй пилот перечисляла слишком много критических повреждений, или то, что пронзительный сигнал тревоги вырывал из его головы последние молекулы мужества. У Виктора и у самого отнялись от страха ноги. Взглянуть на остальных он боялся — боялся увидеть в их глазах отражение своего ужаса. Он догадывался, что в той ситуации, в которой они сейчас оказались, мысли у всех будут схожими. Два световых года до Земли. Два, мать его, световых года! Почему-то промелькнула мысль: «Все ли были на мостике в момент крушения? Может, кому-то повезло, и он находился в одном из поврежденных отсеков? Какая же прекрасная смерть! Быстрое удушье, вскипание крови из-за разницы в давлении, бесконечный холод и всё — смерть». Остальным «счастливчикам» придётся слушать эту дуру Алку с её ублюдскими докладами о критических повреждениях.
Сознание вновь вернуло Медведеву способность понимать происходящее.
— Крен на левый борт! Нас закрутило!
— Вижу, не слепой! — проорал капитан, отчаянно пытаясь удержать корабль в нормальном положении.
Внезапно отрубилась магнитная система притяжения, имитирующая гравитацию на мостике. Предметы, не зафиксированные на своих местах, синхронно взмыли в воздух. Люди, до этого момента безропотно принимавшие свою судьбу, прижавшись к полу мостика, отчаянно хватались кто за что мог. Балычев вцепился пальцами в мелкоячеистую сетку пола, он все ещё умолял Аллу Марр заткнуться, но уже без огонька, а как-то вяло, словно из него выпустили весь воздух, а вдохнуть новый он забыл.