— Да, Сергей, мы на связи, — ответила Алла Марр. — Закругляйтесь. Мы ждём вас на борту.
— Тут что-то происходит.
Капитан насторожился.
— Что там у вас, платформа?
— Загрузка данных с «Осириса» пошла заново.
— И что ты для этого сделал?
— В том-то и дело, что ничего. После этой аномалии у нас внезапно погасли все приборы, а через секунду всё запустилось и теперь идет загрузка данных. Уже 99, нет 100 %. Пошли какие-то цифры! Стоп… (помехи), она… (помехи)…лась! Повто… (помехи).
— Платформа?
В эфир прорывались какие-то помехи, голос Вершинина захлебывался в их треске.
— Платформа? — повторила Алла. — Сергей, что у вас происходит?
— … лась. Повторяю! Шлюзовая камера открылась! — кричал радостный голос Вершинина. На этот раз пилота было слышно отлично.
— Так, платформа, — вмешался капитан, — не предпринимать никаких действий! Повторяю, не предпринимать никаких действий!
Сопкин развернулся к Алле Марр и Корнееву:
— Так, и что делать будем?
— А что мы до этого планировали делать? — недоуменно спросила Алла Марр.
— Мы ребят на разведку послали.
— Ну, так у них все получилось! — констатировал Корнеев. — Раз шлюзовая камера наконец открылась, пусть облачаются в лёгкие скафандры и проникают внутрь.
— Ну да, — согласилась Алла, — мы для того их и послали.
Сопкина что-то тревожило, но он не смог бы объяснить природу этого чувства. Все эти странности с «Осирисом», его нежелание пускать чужаков к себе на борт, а теперь ещё и эта странная гравитационная аномалия. Вдруг это ловушка? Но он не мог озвучить эти опасения. По сути, у них не было никакого выбора. Им нужен был «Осирис», а для этого нужно было понять, что там происходит.
— Так, платформа, — наконец решился капитан, — действуйте по плану. Проникаете внутрь, осматриваетесь, собираете данные и бегом обратно!
— Принято. Приступаем.
Уже через десять минут Медведев и Вершинин, облачённые в лёгкие скафандры, стояли посреди шлюзовой камеры «Осириса» и ждали, когда автоматика выровняет давление. Гравитации на борту корабля не было, разведчикам пришлось активировать магнитные подошвы.
— Тебе страшно? — спросил Медведев.
Сергей фыркнул, словно каждый день за завтраком вламывался в законсервированный необитаемый звездолёт, застрявший в двух световых годах полёта от Земли.
— Спросишь тоже… — а потом добавил уже серьёзным тоном. — Пипец как страшно, Медведь. А тебе?
— У меня живот крутит. У меня всегда так, когда волнуюсь.
Вершинин издал нервный смешок:
— Медвежья болезнь?
— Очень смешно, — Виктор с укором посмотрел на друга и понял, что тот просто пытается снять стресс. — Как думаешь, там сортир есть?
Мужчины помолчали секунду, а потом, не сговариваясь, расхохотались.
— Прикинь, Медведь, ты будешь первым, кто засрёт им тут всё. Что о тебе искусственный интеллект подумает? Пятнадцать лет никто на борту сортиром не пользовался, и тут ты со своими коликами.
— Ребят, вы же понимаете, что мы тоже в эфире? — голос Аллы Марр отрезвил разведчиков, и те синхронно подобрались. Но не прошло и двух секунд, как оба вновь расхохотались.
— Так, капитан у микрофона, — вмешался Сопкин. — Я ценю вашу стрессоустойчивость, но нельзя ли посерьёзнее?
— Извините, кэп, — ответил за двоих Вершинин. — Мы постараемся.
Давление между тем выровнялось. На внутренней переборке шлюза загорелась зелёная полоса, послышался характерный механический звук: гермодверь была разблокирована.
— Входим, — тихо сказал Вершинин и, потянувшись к ручке, толкнул дверь от себя. Та поддалась.
— Почему так темно? — спросил Медведев, перешагивая порог.
— А кому тут свет нужен? Миссия же беспилотная, — ответил ему Сергей и включил налобный фонарь.
Мужчины вошли в отсек и заперли за собой гермодверь. Знакомая полоска загорелась красным. Первым делом Вершинин проверил атмосферу станции.
— Кислорода всего пять процентов, — доложил он, — остальное азот.
— Странно, что тут вообще есть кислород, — удивился Медведев, обводя небольшой отсек светом налобного фонаря. — Он же тут никому не нужен.
— Действительно, странно, — согласился Сергей, подходя к стене, на которой обнаружил стандартный терминал управления. — Давай посмотрим, что у нас с питанием.
Он мягко нажал на экран, и поверхность тут же отозвалась приятным голубым свечением. Вершинин свайпнул снизу вверх и вызвал меню.
— А вот и свет, — сказал он, нажав соответствующий пункт. Стены отсека мягко осветились, отвоевывая у темноты метр за метром. Вершинин потянул бегунок регулятора, и к свету в стенах присоединилось потолочное освещение.