– Только вот что?
– На прошлой неделе их тутова не было, друг.
– То ты говоришь, им десятки тысяч лет… и вдруг они появились чуть ли не неделю назад?
– Ага! Я знал, что ты умный друг.
– И сейчас ты мне объяснишь, что все это значит?
– Точняк.
– Поищу-ка я себе что-нибудь на ужин.
Ринсвинд поднял камень. В лунке лежали два бутерброда с вареньем.
Волшебники были людьми цивилизованными, образованными и культурными. И, оказавшись на необитаемом острове, они не растерялись, а мгновенно смекнули: перво-наперво следует найти стрелочника.
– Ведь ясно же было как день! – вопил Чу-дакулли, бешено размахивая руками в районе того места, где прежде висело окно. – Я же специально прикрепил табличку!
– Да, но у тебя самого на двери в кабинет висит табличка «Не Беспокоить», – возразил главный философ. – И все равно каждое утро госпожа Герпес приносит тебе чай!
– Господа, господа! – вмешался Думминг Тупс. – Есть куда более неотложные вещи, которые нужно выяснить!
– Совершенно верно! – внес свою лепту декан. – Это все он виноват. Слишком мелко написал!
– Я не о том! Надо незамедлительно…
– Здесь ДАМЫ! – рявкнул главный философ.
– Дама, – веско и подчеркнуто поправила госпожа Герпес, словно игрок, кладущий на стол выигрышную карту.
Она была спокойна и непоколебима, и на ее лице отчетливо читалось: «Когда кругом столько волшебников, мне не о чем беспокоиться».
Волшебники сбавили тон.
– Йа извиняюсь, есьли сделала чьто-то не то, – сказала она.
– Не совсем не то, – поспешил заверить Чуда-кулли. – Ну, может, чуть-чуть. Самую малость.
– Ошибиться мог кто угодно, – добавил главный философ. – Я и сам еле разобрал, что там написано.
– Ив общем и целом можно констатировать: уж лучше застрять здесь, на свежем воздухе и под теплым солнышком, чем всю жизнь провести в душном кабинете, – заключил Чудакулли.
– Это если говорить совсем в общем, – с сомнением в голосе возразил Думминг.
– Не успеет ягненок дважды взмахнуть хвостиком, как мы уже окажемся дома, – с сияющей улыбкой заверил Чудакулли.
– К сожалению, должен заметить, не похоже, что здесь было особо развито сельское хозяйство, и в частности животноводство, – хмыкнул Думминг.
– Я выражался фигурально, господин Тупс. Фи-гу-раль-но.
– Но солнце садится, аркканцлер, – гнул свое Думминг. – Из чего следует, что скоро наступит ночь.
Чудакулли бросил нервный взгляд сначала на госпожу Герпес, потом на солнце.
– Какие-то пробьлемы? – осведомилась госпожа Герпес.
– Да нет же, ради всех богов, нет! – поспешно откликнулся Чудакулли.
– Мы, гм-м…
– Это чья-то шютка? – продолжала домоправительница. – Ви, господа, никогда не упустите шаньс повеселиться.
– Да, это…
– Ну, йа бюду вам весьма благодарьна, если ви отправите меня домой немедьленно, аркканцлер. Сегодня у нас большая стирька, и есть все основания подозьревать, что с простынями декана бюдут проблемы.
Декан внезапно почувствовал себя комаром, очутившимся под лучом сильного прожектора.
– Мы разберемся с этим без проволочек, не беспокойтесь, госпожа Герпес, – произнес Чудакулли, не сводя глаз с ежащегося декана. – Что же касается вас, почему бы вам пока не посидеть вот тут и не насладиться этими чудесными простынями… то есть солнечным светом?
Шезлонг с клацаньем сложился. Потом чихнул.
– А-а, библиотекарь, ты снова с нами, – продолжал Чудакулли, приветствуя распростертого на песке орангутана. – Эй, Тупс, помоги ему. И еще несколько слов ко всем. Прошу прощения, госпожа Герпес, у нас тут затеялось небольшое собрание преподавательского состава…
Волшебники сгрудились в кучку.
– Это был кетчуп! – быстро затараторил декан. – Честное слово! Так уж получилось, я сначала лег, а потом решил перекусить, а сами знаете, какие от кетчупа пятна!
– Честно говоря, декан, нам до твоих простыней нет никакого дела, – обрезал Чудакулли.
– Абсолютно никакого, – весело поддакнул главный философ.
– Это дело не к нам, – успокоил профессор современного руносложения, похлопывая декана по плечу.
– Мы должны вернуться, – сказал Чудакулли. – Не можем же мы провести тут ночь с госпожой Герпес. Это было бы очень неприлично. Мы и она, наедине…
– Не понимаю, с чего поднимать такой шум из-за какого-то кетчупа? Фасоль-то я всю собрал…
– Наедине? – удивился профессор современного руносложения. – Нас ведь семеро, не считая библиотекаря.
– Разумеется, но ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ мы с ней наедине, – обрубил Чудакулли. – Могут пойти РАЗГОВОРЫ.
– Разговоры о чем? – встрял заведующий кафедрой беспредметных изысканий, как всегда немного отстающий от беседы.
– Ну, сам знаешь… – Профессор современного руносложения поджал губы. – Семеро мужчин, одна женщина… Я как подумаю, что начнут говорить люди… .
– Ты предлагаешь выписать сюда еще шестерых женщин? Лично я категорически против! – твердо сказал завкафедрой.
– А может, надо лишь чуточку подождать – и дыра опять откроется? – спросил главный философ.
– Вряд ли, – Чудакулли покачал головой. – Думминг утверждает, что, пройдя через нее, мы тем самым нарушили чаростатическое равновесие. Эй, декан, а ты что думаешь?
– Это был всего лишь кетчуп, – откликнулся декан. – С любым может случиться.
– Я о нашем вынужденном пребывании на этом острове, – сказал Чудакулли. – Что будем делать? Мы должны действовать как команда, чтобы разрешить эту проблему.
– А что мы скажем госпоже Герпес? – прошептал главный философ. – Она-то думает, мы так ШУТИМ.
– Главный философ, мы взрослые, умудренные опытом волшебники, – возразил Чудакулли. – Шутят СТУДЕНТЫ.
– О да, по сравнению с нами они мальчишки, – пробормотал Думминг Тупс.
– Правильно. Мы шутки не шутим.
– Угу. Мы уж как дернем, так все вокруг вздрогнет, а по пустякам мы не размениваемся, – уточнил профессор современного руносложения.
– Ума не приложу, к чему поднимать такой шум из-за крохотного, едва заметного пятнышка от кетчупа! – горевал декан.