Волшебники снова попятились от дверей.
– Этой чепухе пора положить конец, – заявил Чудакулли. – Надо вылечить библиотекаря. Он болен волшебной болезнью, следовательно, средство от нее тоже должно быть магическим. И мы должны его приготовить.
– Трудно придумать более рискованное предприятие, аркканцлер, – возразил декан. – Его организм во власти множества конфликтующих магических сил. Невозможно предугадать, что произойдет, если мы добавим в этот бурлящий котел еще волшебства. Его временнáя железа и так на свободном ходу[6]. Капелькой магии больше – и… не знаю, чем все это закончится.
– Вот это мы и выясним, – бесцеремонно оборвал его Чудакулли. – Мы должны иметь возможность пользоваться библиотекой. Ради нашего заведения, декан. Незримый Университет – это больше, чем один человек…
– …Примат…
– …Спасибо, примат, и всегда следует помнить, что «я» – последняя буква алфавита.
Из-за дверей опять донесся глухой стук.
– Чтобы быть совсем уж точным, – вмешался главный философ, – хотелось бы внести небольшое исправление. На самом деле эта буква раскладывается на два звука – «й» и «а». Но так же поступает и предшествующая «ю». А стало быть, последней нормальной буквой алфавита является «э». Быть может, в этой связи нам стоит говорить не «я», а «э»? К примеру, лично э туда даже носа не суну…
– Да-да, конечно. – Чудакулли отнесся к этой вставке как к обычному университетскому фоново-логическому шуму. – Таким образом, можно назначить библиотекарем кого-нибудь другого… человека опытного и умелого… Гм-м… Может, у кого-то есть предложения? А, декан?
– Хорошо, хорошо! – воскликнул декан. – Будь по-твоему. Как всегда.
– Э-э, но, аркканцлер… Магические эликсиры ни в коем случае применять нельзя, – набравшись храбрости, выступил Думминг.
– Правда? – осведомился Чудакулли. – Может, ты хочешь поубираться на тамошних полках, а?
– Я пытаюсь сказать, что повлиять на библиотекаря посредством магии не получится. Мы столкнемся с серьезнейшей проблемой.
– Проблем, господин Тупс, не бывает. Есть только возможности.
– Разумеется, аркканцлер. Но прежде чем решать возможности, может, нам следует выяснить имя библиотекаря?
Волшебники одобрительно забормотали.
– А паренек прав, – кивнул профессор современного руносложения. – Магическое воздействие возможно, лишь когда знаешь имя того, на кого ты собираешься воздействовать. Одно из основополагающих правил.
– Почему бы нам в таком случае не назвать его библиотекарем? – предложил Чудакулли. – К нему все так обращаются.
– Это всего лишь его должность, аркканцлер.
Чудакулли обвел взглядом лица волшебников.
– Но кто-то же должен знать его имя! Силы небесные, столько лет проработать бок о бок и не знать имени своего коллеги? И это называется «коллектив»? – Чудакулли остановил испытующий взгляд на выбранной жертве. – Декан?
– Гм-м, аркканцлер, он уже довольно долго как… примат, – отозвался декан. – Большинство тех, кто работал с ним, скончались. Отправились на Большую Небесную Пирушку, так сказать. В те времена в Университете уровень карьерности был очень и очень высок[7].
– Возможно, но какие-то сведения о нем должны были сохраниться.
Все разом вспомнили о бумажных горах и утесах, составляющих документацию Университета.
– Архивариус так их и не нашел, – сообщил профессор современного руносложения.
– А кто у нас архивариус?
– Библиотекарь.
– Но хотя бы в Книге Выпускников за свой год он должен числиться!
– Весьма забавно, – отозвался декан, – однако со всеми до единого экземплярами Книги Выпускников за тот год произошли необъяснимые несчастные случаи.
От внимания Чудакулли не укрылась подчеркнуто деревянная интонация, с которой декан произнес эту фразу.
– И какого рода несчастные случаи? Постой, попробую догадаться. Из каждого экземпляра оказалась вырванной одна конкретная страница, оставившая после себя лишь слабый банановый аромат.
– Точно в яблочко, аркканцлер.
Чудакулли поскреб подбородок.
– Начинает прослеживаться закономерность.
– Любые попытки выяснить его имя всегда заходили в тупик, – сообщил главный философ. – Он опасается, что мы попытаемся опять превратить его в человека. – Главный философ многозначительно глянул на декана, лицо которого приняло оскорбленное выражение. – Некоторые высказывались в том духе, что примат в качестве библиотекаря – вещь для Университета абсолютно неуместная.
– Я просто выражал мнение, согласно которому это идет вразрез с многовековыми университетскими традициями… – начал было декан.
6
Волшебники искренне убеждены в существовании временнóй железы, невзирая на то, что до сих пор ни одному, даже самому въедливому, алхимику так и не удалось определить ее местонахождение. В настоящее время крайне популярна теория, согласно которой данная железа существует вне тела, являясь, таким образом, чем-то вроде эфирного аппендикса.
В общем и целом временнáя железа отвечает за возраст бренного земного тела. Будучи чрезвычайно чувствительной к высокоэнергетическим магическим полям, она способна функционировать даже в обратном направлении, поглощая вырабатывающийся в организме хрононин. Алхимики утверждают, что это и есть настоящий ключ к бессмертию. Впрочем, то же самое они говорят по поводу апельсинового сока, черного хлеба и человеческой мочи. Алхимик отрежет собственную голову, если поверит, что это каким-то образом продлит ему жизнь.
7
Как уже сообщалось ранее, наиболее популярный способ сделать себе волшебную карьеру – это ускорить отбытие на небеса тех, кто стоит выше вас по званию. Впрочем, времена меняются, меняются и методы. В Незримом Университете они изменились после нескольких неудачных попыток сместить Наверна Чудакулли, одна из которых закончилась для очередного карьериста двухнедельной глухотой. Чудакулли свято следовал принципу «хорошего человека должно быть много, а вот хорошего места много не бывает».