— Роды длились от заката до рассвета. За это время мы сблизились. Я рассказывала ей истории о твоем отце и обо мне, чтобы скоротать время или отвлечь ее. Я рассказала ей обо всех случаях, когда мы пытались завести ребенка, о том, где я выросла, о чем угодно, лишь бы она не кричала от боли. Она тоже мне кое-что рассказала. Страшные вещи.
— Какие именно? — я крепко сжала лямки рюкзака.
Мама шагнула ближе, понизив голос.
— Я не до конца поняла, что она сказала. Многое из ее рассказа звучало как бред, вызванный болью, но одну вещь я поняла предельно ясно. — Она откинула кудри от лица. — Вся ее семья была убита из-за какой-то непрекращающейся кровной вражды, в которую они были втянуты с королем-драконом. Она сказала, что ее магия была угрозой для него. Она… она сказала, что была чистокровной представительницей драконьего народа.
Я нахмурила брови в замешательстве. Чистокровность делала ее членом королевской семьи, а это было невозможно. У короля не было сестры.
А мама продолжала:
— Она сбежала, но предупредила меня, что если кто-нибудь когда-нибудь обнаружит эту магию в ее ребенке, этого ребенка убьют.
Через все тело, по каждому дюйму моей кожи пробежали мурашки, и я замерла.
— Я тот самый ребенок?
Мама кивнула, протянув руку, чтобы погладить меня по щеке, разрыдавшись.
— Она умерла во время родов — слишком большая потеря крови. Но я спасла тебя и заботилась о тебе, любила тебя и сделала тебя своей.
Из моего горла вырвался всхлип, когда мне стало трудно сдерживать собственные слезы.
— Мне так жаль, что я не сказала тебе раньше. Это было эгоистично, но я не хотела, чтобы ты когда-нибудь думала, что мы не хотели твоего рождения или не любили. — Мамины слова были уже еле различимы.
Это было ужасно — не рассказывать мне, но в тот момент я полностью простила ее. Я понимала. Когда тот подходящий момент, чтобы рассказать своему ребенку о том, что он — дитя женщины, чья семья была убита и которая находилась в бегах?
Никогда.
— Я прощаю тебя. — Я бросилась вперед, и мы одновременно обняли друг друга.
Теперь я заметила, что в том, в чем я была светлой, она была темной, и мы действительно были совсем не похожи. Не так, как другие девочки и их матери. Не так, как она и Адалин.
Погодите.
Я отстранилась и посмотрела ей в глаза.
— Как у тебя появилась Адалин, если с семенем отца было что-то не так? Я видела, что ты беременна, я присутствовала, когда она появлялась на свет.
Мне было пять, когда родилась Адалин, но я помнила этот момент. Это было одно из моих первых воспоминаний. Крики моей матери напугали меня.
Стыд обжег щеки моей матери, и она уставилась в пол.
— После того как ты переехала жить к нам, твой отец так сильно хотел второго ребенка. Он позволил мне… спать… с другим мужчиной, чтобы проверить, действительно ли его семя негодно.
Я не была готова к такому ответу, и это, должно быть, отпечаталось на моем лице.
— Прошу, не осуждай. Это очень распространено, и между нами не было никакой любви или страсти, — поспешила объяснить она.
Я не осуждала, я просто была… в шоке. Мой отец был ревнивым человеком, который однажды пригрозил оторвать яйца Бардику, если тот посмотрит на декольте моей мамы в таверне. Я просто не представляла, как он сумел позволить ей спать с другим мужчиной.
— Он чувствовал себя виноватым, что не смог подарить мне детей, которых мы хотели, — сказала она наконец. — Скажи мне, что ты понимаешь.
Мне нужно было выпить. Обычно я не увлекалась вином или медовухой, но прямо сейчас я могла бы выпить целую бутылку. Я кивнула.
— Я понимаю. — Мне также хотелось знать, какой мужчина в деревне был родным отцом Адалин, но я не осмелилась спросить. Это было неважно.
Теперь я стала еще больше скучать по своему отцу. Он так сильно любил мою мать и так сильно хотел от нее еще одного ребенка, что позволил ей залезть в постель к другому мужчине, чтобы зачать его. Это было просто еще одним свидетельством его доброты.
— Ты должна уйти, — настаивала мама. — Просто скажи, что ты отправляешься на очередную охоту и вернешься через неделю. Я упаковала твой рюкзак на две недели, на всякий случай.
Еще одна неделя вне дома. Пыль, постоянная настороженность по поводу возможности встречи с мародерами или подкрадывающихся животных. Сон на спальном мешке, купание в реке, холодные ночи… Я только что вернулась оттуда. Я не хотела уходить снова, но я знала, что должна, после того что только что рассказала мне мама.