Бодуан был болен, но, тем не менее, не хотел разлучаться со своим молодым хозяином; со своей стороны, герцог Шартрский, у которого, как мы сказали выше, осталась только одна лошадь, предоставил ее своему камердинеру, а сам пошел пешком рядом с ним.
Впрочем, это был прекрасный способ осмотреть Швейцарию; он увидел таким образом Невшатель, Муртен, Ури, Унтервальден, Бюрглен, Кюснахт, поместье Габсбург, ставшее колыбелью Австрийской династии, Гриндельвальд и его голубой ледник, Розенлауи, где среди снегов растут альпийские розы, Чёртов мост, где генералу Массена́ предстояло похоронить армию Суворова, Сен-Готард, где русским и французам предстояло сражаться среди облаков и где монахи отказались принять принца, сказав, что они не дают приюта прохожим такого рода, как он, и отправили его под навес, где он разделил ужин и ложе с погонщиками мулов; побывал в Гордоне, где хозяйка гостиницы, взглянув на его одежду, отправила его спать в ригу и где, безмерно счастливый от того, что ему удалось отыскать постель из соломы, он проснулся утром и увидел, что в ожидании платы за это гостеприимство его стережет племянник хозяйки, держа в руке ружье; в Люцерне, где при всей своей бедности он оказался богаче бедного священника, за неимением хотя бы медяка стоявшего в ожидании на берегу озера, и оплатил переправу служителю Божьему.
Как бы ни был бережлив герцог Шартрский и на какие бы лишения он себя ни обрек, продав свою лошадь, пришел день, когда у него остался последний луидор; принц как раз намеревался разменять его, когда получил письмо от г-на де Монтескью, которому он перед этим написал, попросив у него немного денег; генерал был столь же беден, как и наш путешественник, но, за неимением денег, он предложил ему способ их заработать.
Генерал де Монтескью был тесно связан с капитаном Алоисом Йостом де Сен-Жоржем, одним из директоров школы Райхенау, и узнал от него, что одна из преподавательских должностей там осталась вакантной, поскольку человек, которому она была обещана, не приехал, а ждать его дольше не представлялось возможным. Тот, кому эта должность предназначалась, в свой черед происходил из знатной семьи и звался Шабо Латур.
Принц явился туда под этим именем, выдержал необходимые экзамены и был принят в качестве преподавателя географии, с годовым жалованьем в полторы тысячи франков.
Тот, кто пишет эти строки, посетил школу Райхенау тридцать семь лет спустя. За два года до этого бывший преподаватель географии стал королем Франции. Возможно, будет любопытно посмотреть, что писал о нем в то время историк этой странной жизни, полной высоких вершин и глубоких пропастей, подобно Швейцарии, оказавшей ему тогда гостеприимство.
Письмо было адресовано его сыну, наследнику короны. Увы, оно содержало печальное предсказание, осуществить которое взялось время.[5]
Впрочем, надо сказать, что эта остановка в Райхенау была одним из тех воспоминаний, которые любовнее всего лелеял герцог Орлеанский и даже король.
Еще в бытность свою герцогом Орлеанским он заказал картину, изображающую учебный класс в Райхенау: на ней он дает урок географии, стоя в окружении преподавателей и учеников.
XX
Между тем произошел грандиозный переворот 9 термидора; герцог Шартрский, ставший герцогом Орлеанским, подумал, что видит в нем счастливое изменение в своем положении; ветер задул не только к умеренности в политике, но даже и к реакции; усмотрев в этом изменении надежду получить хоть какие-нибудь остатки состояния своего отца, он решил покинуть коллеж и, снабженный характеристикой, удостоверяющей его годность к преподаванию, и паспортом на имя Корби, подписанным всеми властями Райхенау и Кура, отправился в путь пешком и с мешком за плечами.
Бодуан, который прибыл вместе с ним в Райхенау, но, будучи конюхом, не мог преподавать верховую езду в горах, куда могли взобраться лишь козы, ушел первым с намерением предупредить г-на де Монтескью о возвращении своего хозяина.
Герцог Орлеанский обнаружил Бодуана, ожидавшего его, в полульё от Бремгартена.
Путь был свободен. Господин де Монтескью, за которым шпионили уже меньше, чем во время первого приезда принца, обрадовался возможности принять его.
Однако вследствие избыточной осторожности герцог Орлеанский дождался ночи, прежде чем войти в Бремгартен и воспользоваться гостеприимством генерала.
И тут случилось весьма необычное приключение.
Имя Корби, которое взял себе герцог Орлеанский, было именем адъютанта генерала Монтескью, молодого человека, который в тот момент, когда генерал удалился в изгнание, вернулся во Францию, но затем, опасаясь преследований, в свой черед удалился в изгнание и поселился в Бремгартене.