Так закончилась эта попытка восстания, роковая для побежденной партии, но, возможно, еще более роковая для партии победившей.
LXII
После попытки мятежа начались попытки убийства.
По политическим убийствам можно судить о том, какой степени цивилизации достиг народ.
В неразвитых обществах, у наций, которые лишь складываются, убийство происходит в семье правителя и связано с тем, что сын хочет наследовать отцу, брат — брату, супруга — супругу; именно так погибли Павел I, Петр III и Петр I.
В обществах, достигших второй степени цивилизации, убийство спускается на одну ступень, став уделом аристократии, а не семьи: это уже не переход власти по наследству от отца к сыну, от брата к брату, от мужа к жене, закрепленный посредством яда, кинжала или пистолета, а замена одной правящей династии другой; именно так погибли Карл XII и Густав III.
В обществах, достигших третьей степени цивилизации, убийство спускается на уровень народа: это уже в чистом виде уничтожение королевской власти, отрицание монархии; именно так у нас, во Франции, погибли Генрих III и Генрих IV, убитые Жаком Клеманом и Равальяком, и именно так едва не погиб Людовик XV, которого пытался убить Дамьен.
Различные покушения на жизнь Луи Филиппа имели целью не только убийство короля, но и уничтожение королевской власти; один и тот же принцип наносил удар рукой всех этих убийц: Фиески, Алибо, Мёнье и Леконт были последователями Лувеля.
Первой попыткой убить Луи Филиппа стало посягательство на его жизнь, получившее в истории название покушения на Королевском мосту.
В этом покушении не было ничего серьезного, и никто не обратил на него большого внимания. Некая юная девица по имени мадемуазель Бури сыграла в нем роль, которую многие сочли относящейся в большей степени к области вымысла, нежели истории. Господа Бержерон и Бенуа, которым предъявили обвинение, в итоге были оправданы.
Было это покушение подлинным или же власть, как ее в этом обвиняли, сыграла в данных обстоятельствах ту роль, какую капуцин Шабо хотел заставить сыграть Гранжнёва? Однако Шабо говорил Гранжнёву: «Убей меня!», в то время как власть должна была сказать неизвестному виновнику покушения 19 ноября: «Промахнись, стреляя в меня!»
Затем настал черед Бельгийской кампании и осады Антверпена, странной кампании, в которой Франция вела войну против самой себя, и героической осады, в которой наследник престола столь славным образом получил боевое крещение.
Между тем раздражение в обществе нарастало; и вот однажды газета «Трибуна» обвинила правительство в намерении окружить Париж оборонительными сооружениями; однако, в отличие от обычных оборонительных сооружений, эти укрепления, подобно укреплениям Гента, предназначались не для того чтобы защищать город, а для того, чтобы подавлять его.
С давних пор правительство применяло роковую систему судебных процессов, возбуждаемых против печати. Вместо того чтобы разорять газеты посредством денежных штрафов, ожесточали людей посредством тюремного заключения.
Вся Палата депутатов поднялась против «Трибуны»; двумястами пятьюдесятью голосами против девяноста двух было решено, что «Трибуна» должна предстать перед судом Палаты, и издатель этой газеты, г-н Льон, которому, как и Карлу I, предоставили в качестве судьи целый парламент, был приговорен к трем годам тюремного заключения и штрафу в размере десяти тысяч франков.
С этого времени началась дуэль между печатью и Палатой депутатов; получив ранение, «Трибуна» нанесла ответный удар и на сей раз ударила основательно.
В Палате насчитывалось сто двадцать два депутата, являвшихся государственными служащими; занимая различные государственные должности, но не исполняя связанные с ними обязанности, эти сто двадцать два депутата получали ежегодно денежное содержание в размере двух миллионов франков; так, к примеру, один из них, г-н Детурмель, депутат департамента Нор, был посланником в Колумбии.
Существовала ввозная пошлина на железо, чугун и сталь, разорявшая те области индустрии, в которых железо было необходимым сырьем, и приносившая ежегодно в казну два миллиона триста восемьдесят тысяч франков; так вот, «Трибуна» утверждала, что эта пошлина была бы отменена, если бы двадцать шесть депутатов, выступавших в поддержку кабинета министров, не были заинтересованы в том, чтобы ее сохранили.
«Трибуна» заявила также, что уже давно цивильный лист должен государственной казне три миллиона пятьсот три тысячи шестьсот семь франков, и предъявила министру финансов требование заставить вернуть эту сумму в казну.