Пикты, однако, появлялись в некоторых из самых ранних рукописных рукописей Говарда, датируемых, возможно, 1923 годом, и в одном из последних написанных рассказов о Конане в 1935 году, и редко проходило года, чтобы они не фигурировали в каком-нибудь рассказе Говарда.
“Есть одно мое хобби, которое по сей день озадачивает меня”, - написал Говард Лавкрафту в 1932 году. “Таков мой интерес к народу, который ради краткости я всегда называл пиктами. Я, конечно, понимаю, что мое использование термина может быть поставлено под сомнение . . . . Но для меня ‘пикт’ всегда должен относиться к маленьким темнокожим средиземноморским аборигенам Британии. В этом нет ничего странного, поскольку, когда я впервые прочитал об этих аборигенах, их называли пиктами. Но что странно, так это мой неослабевающий интерес к ним ”.
Причины увлечения Говарда пиктами, несомненно, столь же сложны, как и сам человек, и представляют собой потенциально плодородную почву для поколений ученых и критиков. Какими бы ни были эти причины, факт остается фактом: пикты появлялись в историях на протяжении всей его карьеры, даже когда более известные или популярные персонажи лишь на короткое время появлялись на сцене его воображения. Безусловно, это следует отнести, по крайней мере частично, к какому-то сильному чувству отождествления, которое Говард, должно быть, испытывал с этим народом. Но его концепция пиктов также охватывает обширное полотно, от самых отдаленных уголков мифической предыстории до современной эпохи, и хотя они основаны на историческом народе, концепция “смешана с долей фантазии”, так что их можно использовать в историях, действие которых разворачивается не только в историческом прошлом, но и в чисто воображаемой предыстории Кулла и Конана, и даже в более современных рассказах, основанных на так называемых ‘мифах Ктулху’.
Первая опубликованная история Говарда о пиктах (и его вторая история, принятая к профессиональной публикации), Потерянная раса, разворачивается в историческом прошлом, в период, когда бритты лишь недавно вытеснили ранних гэлов с юга нынешней Англии. Здешние пикты - это остатки докельтских обитателей Островов, расы, мигрировавшей из средиземноморского региона в каменном веке. Рассказывая историю своей расы, древний пикт, по-видимому, предполагает, что они произошли из Африки. Этот взгляд на происхождение расы согласуется с преобладающим историческим мнением во времена Говарда (хотя тогда, как и сейчас, термин "пикты" обычно не применялся к этим средиземноморцам), равно как и идея о том, что они были загнаны ‘под землю’ (в пещеры или жилища, называемые "кранногами", построенные на озерах), и что от них произошли легенды о ‘маленьком народе’.
Вторая полная история Говарда о пиктах, однако, совсем другое дело. "Люди теней" были отвергнуты Weird Tales в 1926 году, примерно через год после того, как The Lost Race была принята тем же журналом. Редактор Фарнсворт Райт жаловался, что “В этом слишком мало ‘истории’. . . . Это скорее хроника племени, картина эволюции расы”. Критика кажется справедливой, но для тех, кто стремится понять концепции Говарда о пиктах, это очень важная история. В этой истории, как и в Потерянная раса, мы находим историю пиктов, рассказанную древним членом племени (в данном случае неназванным волшебником), но теперь она простирается гораздо дальше в древность, за пределы того, что мы считаем ‘историей’. Здесь мы находим наш самый ранний пример того, что станет визитной карточкой Говарда: идею чрезвычайно древней циклической истории человечества, в которой целые народы совершают длительные миграции, переживая разрушающие мир катаклизмы, которые разрушают их с трудом завоеванные культуры и отбрасывают их обратно в дикость, откуда они медленно, неуклонно совершают восхождение вверх до следующего катаклизма.
Люди теней также являются первой завершенной историей Брана Мак Морна, хотя нам известно по крайней мере о двух более ранних попытках перенести его на бумагу. Здесь, как и в самом раннем дошедшем до нас произведении, в котором появляется Бран (неоконченная пьеса, Бран Мак Морн ), мы находим его связанным со своим народом чувством миссии, чувством, что он должен в одиночку избавить их от дикости. И даже в этих самых ранних работах мы находим ощущение обреченности, нависшее над историей Брана. “Предположим, я действительно немного подтяну их к цели? Я паду в битве, и они еще глубже, чем когда-либо, скатятся в бездну варварства”. Автор Дэвид Вебер предположил, что это одна из характеристик, отличающих истории Брана от других героических рассказов Говарда: “Мрачная задумчивость, которая окутывает практически все героические фантазии Говарда, нигде не ощущается. сильнее, чем в случае с Браном Мак Морном, последним королем древнейшей расы – чужаком среди своего собственного вырождающегося народа, отделенный чистой родословной, которую они больше не разделяют, который знает, что вся его раса погружается во тьму, что бы он ни делал. И все же, несмотря на все его осознание неизбежности гибели пиктов, Бран отказывается просто подчиниться ей . . . . Я думаю, именно тот факт, что Бран Мак Морн больше, чем кто-либо другой из персонажей Говарда, так ясно видит ожидающую его гибель, делает Брана типичным героем Говарда, поскольку все герои Говарда разделяют этот отказ сдаваться, но лишь немногие из остальных неизбежно оказываются лицом к лицу с абсолютной тщетностью своей борьбы ”.