— Почтенные джентльмены! — кричали в четвёртом месте. — Вот Джон-паяц влезет на колокольню святого Этеля без лестницы и без верёвки!
Смеясь, шутя и перемигиваясь, переходила толпа от одной лавки к другой, с удивлением и ужасом поглядывая на громадного бурого медведя, которого водил дюжий малый в кожаной куртке, между тем как его товарищ с таким усердием наигрывал на волынке, что его щёки, казалось, готовы были лопнуть. За два пенса можно было испробовать палаш или испанскую рапиру, наблюдать течение небесных светил, сыграть в теннис или причесаться и завиться, чтобы понравиться избраннице сердца.
Шумный говор толпы заглушался звуками волынок, скрипок и самых незатейливых дудок, среди которых резко выделялись крики продавцов, расхваливавших свои товары, но всё покрывалось оглушительным гулом больших барабанов.
Много сохранилось рассказов об этом дне, начавшемся так весело и закончившемся тяжёлой драмой, центром которой сделалась так называемая «палатка колдуньи».
Почтенный джентльмен, для придания себе таинственности называвший себя «Абра», испробовал самые разнообразные средства для добывания куска хлеба, пока не посвятил себя выгодному, но опасному ремеслу колдуна. Это был худощавый человек высокого роста, с крючкообразным носом, глубоко сидящими глазами и длинной седой бородой; он резким, гортанным голосом провозглашал о достоинствах «волшебницы Мирраб», что выходило у него очень торжественно.
Что касается самой Мирраб, то никому не разрешалось видеть её: этого требовала профессиональная тайна. Её сфера деятельности ограничивалась приготовлением волшебных напитков и гаданием по звёздам; мягко выражаясь, она была в дружбе с самим дьяволом. Она всегда являлась не иначе как под густым покрывалом, с волшебным жезлом в руке; только чудные золотистые волосы, заплетённые в косы, виднелись из-под тяжёлой повязки, обвивавшей её голову. Эта таинственная обстановка невольно возбуждала всеобщее внимание.
Палатка также не походила на прочие: она стояла на высокой деревянной платформе, на которую вело несколько крутых ступенек. Направо на высоком шесте развевался чёрный флаг с изображением черепа и сложенных крест-накрест костей. Налево, на огромном вязе, осенявшем палатку своими могучими ветвями, была прибита вывеска, гласившая: «Мирраб! Известная всему миру волшебница! Продажа волшебных талисманов и любовных напитков! Поразительные предсказания будущей судьбы! Жизненный эликсир!» На подмостках помещался слуга с огромным барабаном и цимбалами, а рядом с ним сам достопочтенный Абра в высокой остроконечной шапке и в плаще, усеянном странными знаками, неутомимо зазывал публику, обещая самые удивительные вещи.
— Сюда, сюда, джентльмены! — с необыкновенной торжественностью вещал он. — Здесь знаменитая, всемирно известная волшебница Мирраб вызовет для вас духи Сатурна, Марса и Луны и покажет вам Великого Гримориума!
Никто не знал, кто был этот «Великий Гримориум», но в самом имени было что-то напоминавшее дьявола: ни одному христианину никогда не приходилось слышать о таком лице.
— Она вызовет вам стихийных духов! — продолжал выкликать Абра.
— Будьте добры, приятель, — обратился к нему почтенный горожанин, — скажите, что это за стихийные духи?
— Стихийные духи, это — зелёная бабочка, чёрная курица, косматая муха и полнощник, — с невозмутимой торжественностью, не запинаясь, пояснил Абра.
От таких загадочных слов у слушателей волосы на голове становились дыбом; солидные горожане отворачивались и молча удалялись, а их жёны спешили поскорей миновать палатку, читая про себя «Богородицу» и со страхом глядя на каббалистические знаки на чёрном флаге. Простой народ, завидев чёрный флаг, попросту плевал трижды на землю, зная, что это — самое верное средство против ухищрений дьявола.
Мало-помалу в пёстрой толпе всё чаще стали появляться закутанные фигуры, сопровождаемые любопытными взглядами каждый раз, как из-под длинного плаща высовывался красивый носок вышитого башмака или богато отделанный подол платья, выдававшие знатную даму, искавшую весёлых приключений. Большею частью эти закутанные фигуры храбро поднимались по крутым деревянным ступенькам, ведшим к палатке колдуньи. Слава Мирраб достигла королевского дворца, и в сухощавой руке Абры не раз оказывались золотые монеты.
— Пожалуйте сюда, благородные лорды! — взывал он, стараясь привлечь внимание двух закутанных фигур, в которых его проницательный глаз разглядел людей, принадлежащих к высшему кругу.