Кардинал бросил на него взгляд, в котором жалость смешивалась с презрением. Казалось, он готов был произнести какую-то резкость, но сдержался и только пожал плечами.
— Говорят, вы — искусный игрок в шахматы, милорд? — уже спокойным тоном произнёс он. — Сделайте мне честь сыграть со мною одну партию.
— В такой поздний час! Я не имею времени, так как уезжаю в Шотландию.
— Однако поздний час не помешал вам искать свидания с политическим противником.
— Но ведь никто не узнал бы, — нерешительно проговорил смущённый Эверингем.
— Теперь уже все во дворце знают об этом. Верьте, милорд, что партия в шахматы — лучший предлог.
— Сперва скажите мне...
— Я ничего не скажу, пока мы не сядем за шахматы, — возразил кардинал, берясь за колокольчик. — Разве я не говорил тебе, негодяй, — обратился он к вошедшему слуге, — что милорд Эверингем любезно согласился перед своим отъездом дать мне отыграться в шахматы? Почему ты ничего не приготовил?
— Почтительнейше прошу прощения, ваше преосвященство, — произнёс смущённый слуга, — я не понял...
— Не понял! — добродушно сказал кардинал. — Малый оспаривает моё знание английского языка! Ну, давай скорей шахматы! У его милости только час свободного времени.
Эверингем с нетерпением следил за приготовлениями к игре, которую считал совершенно излишней, но, не доверяя собственному суждению, подчинился кардиналу. Наконец игроки уселись за шахматы, однако слуги ещё оставались в комнате. Кардинал казался погруженным в игру и делал это потому, что Эверингем славился как превосходный шахматист.
— Шах королю, милорд! — воскликнул наконец молодой англичанин.
— Вот я и защитился, милорд, — сказал кардинал, передвигая одну из фигур. — При помощи пешки мой план обеспечен, а вашему коню грозит большая опасность.
— Не серьёзная, ваше преосвященство, и я повторяю: «Шах королю!»
В эту минуту слуги удалились, бесшумно затворив за собою двери.
— Вижу, что надо действовать смелей, — задумчиво произнёс кардинал. — Заметьте, сын мой, как природа сыграла нам на руку: мы оба горячо желали разлучить герцога Уэссекского с его нареченной невестой; два часа назад это казалось совершенно невозможным, а теперь же судьба послала нам глупую девушку низкого происхождения, может быть, порочную, являющуюся двойником добродетельной леди Урсулы, и...
— Шах! — сухо сказал Эверингем, передвигая слона.
— Нет, нет, мы пустим в дело только маленькую пешку, — с обычным добродушием сказал кардинал, — и посмотрите, как всё улаживается.
— Вот это я и желал бы знать. Где Мирраб?
— В комнате маркиза де Суареса, где переодевается в роскошный наряд, который мой верный Паскуале достал у своей приятельницы, придворной дамы её величества: богатое белое платье, причудливые украшения на голову; благодаря этому сходство Мирраб с леди Урсулой станет ещё поразительнее. Ваш ход, милорд! Прошу вас не терять нити этой интересной игры.
— Легко запутаться в лабиринте вашей дипломатии, — тревожно произнёс Эверингем. — Что вы предполагаете делать дальше?
Его преосвященство с минуту подумал, словно занятый стратегическими соображениями, затем, передвинув королеву через всю доску, продолжал:
— Что я думаю делать, милорд? А вот что: при помощи дипломатии, которую вы, англичане, так презираете, устроить, чтобы герцог увидел леди, которую он, конечно, примет за леди Урсулу, в компрометирующем её положении; вследствие этого начавшаяся сегодня любовная идиллия сегодня же вечером и закончится.
— Я не допущу, чтобы репутация честной женщины была запятнана из-за низкого обмана, — с жаром вступился Эверингем.
— Скажите, милорд, что вы называете низким обманом: умение враждебного вам дипломата пользоваться любыми средствами для достижения намеченных целей, которые он считает великими и справедливыми? Или это — дело рук задушевного друга, стремящегося к той же цели? Нет, нет, дорогой милорд, помните, что я не думаю осуждать вас. Ваши цели и стремления так же бескорыстны, как мои собственные. Я не прошу вас помочь мне и охотно избавил бы вас от посвящения в тайны моей дипломатии. Отчего вы боитесь за леди Урсулу? Неужели для вас репутация важнее успеха вашего плана? Вашего и всей вашей партии, — не забывайте этого!
— Ну что ж, я с вами, милорд, — со вздохом ответил Эверингем. — Вся Англия разделяет наше горячее желание видеть герцога Уэссекского супругом королевы. Но здесь я становлюсь в тупик пред вашей дипломатией. Если герцог отвернётся от леди Урсулы, его сердце, я надеюсь, обратится к королеве, которая страстно любит его, и... Шах!