Услыхав шелест, герцог инстинктивно остановился в смутной, безумной надежде вновь увидеть Фанни, а потом приблизился к лестнице. Дверь в конце галереи осторожно отворилась. Эта часть зала была погружена во мрак, поэтому герцог Уэссекский ничего не мог разглядеть, но услышал, как нежный голос тихо напевал ту самую песенку, которую она — царица его сердца — пела сегодня вечером. Теперь она в том же белом платье медленно шла по галерее и остановилась возле лестницы, словно боясь спуститься в слабо освещённый зал. В руках у неё был букет бледно-розовых великолепных роз — последняя дань сада. Герцогу казалось, что ему никогда не приходилось видеть создания очаровательнее и поэтичнее того, что явилось теперь перед ним. От всего существа девушки веяло юностью, душевной чистотой и пробуждающейся страстью.
— Спуститесь сюда, прелестная певунья! — тихо позвал её герцог.
Слегка вскрикнув, она склонилась над балюстрадой, и цветы, выскользнув у неё из рук, стали душистой волной падать к его ногам.
— Ах, как вы меня испугали, ваша светлость! — прошептала она. — Я... я не знала, что вы здесь.
— Уверен, что не знали, маленькая невинность, но, раз я здесь, скорей сойдите, пока я не погиб от страстного желания ближе заглянуть в ваши милые глаза.
— А мои розы! — воскликнула она. — Я собрала их для часовни её величества.
— Пусть все они завянут, кроме одной, которую я хочу получить из ваших ручек. Сойдите вниз!
Одна из роз запуталась в складках платья Урсулы; девушка со вздохом взяла её в руки и грустно сказала:
— Я не смею. Ваша светлость не знаете, какую немилость это навлечёт на меня.
— Не думайте ни о какой немилости и спускайтесь вниз, — просил он, движимый страстным желанием прижать к своему сердцу красавицу-девушку, — или, клянусь, я снесу вас на руках.
— Нет, нет, не надо! — испуганно запротестовала она. — Я иду.
Она шаловливо бросила в него розу; цветок попал ему в лицо и упал на пол. Он нагнулся поднять и, когда снова выпрямился, Урсула уже стояла возле него. Желание нежно прижать её к своему сердцу было в герцоге сильно по-прежнему, но он не сделал бы этого за целое королевство. Глядя на стоявшую пред ним девушку, он чувствовал, что настанет день, когда в ответ на его страстную любовь она отдаст ему себя всю; а она знала, что победа на её стороне, что любовь к нему, которую она свято хранила в глубине сердца, оказалась не напрасной. Ей казалось, что её сердце разорвётся от счастья; но, как женщина, она лучше герцога владела собою.
— Мне нельзя оставаться здесь, — серьёзно сказала она. — Вы не знаете, что я в немилости... за ту прогулку по реке с вами.
— Как? Что случилось? — с улыбкой спросил герцог.
— Во-первых, — начала Урсула, загибая по очереди свои тоненькие пальчики, — недовольное лицо и холодное пожимание плечами со стороны её величества. Во-вторых, нотация от её светлости герцогини Линкольн. В-третьих, в-четвёртых и в-пятых — колкости со стороны других дам и одинокий ужин вечером в своей комнате.
— Отчего вы не дали знать об этом?
— Зачем? Что могли вы сделать?
— Разделить ваше одиночество.
— Вы и теперь делаете это, а я думала, что проведу весь остаток вечера одна. Герцогиня Линкольн и другие дамы присутствуют на молитве её величества. Я была заперта вон в той комнате. Как вы очутились здесь именно в то время, когда я пришла сюда?
— Мотылёк всегда летит на свет, — серьёзно ответил герцог.
— Но как вы узнали, что я буду здесь?
— С самой нашей встречи мои глаза видят вас даже там, где вас нет; как же они проглядели бы вас там, где вы действительно находитесь?
— В таком случае, раз ваша светлость уже увидели меня, — сказала Урсула, с тревогой замечая, что он стоял теперь между нею и лестницей, — то позвольте мне вернуться наверх.
— Это невозможно.
— Меня станет искать герцогиня Линкольн.
— Так останьтесь до тех пор со мною.
— Зачем? — наивно спросила молодая девушка.
— Чтобы сделать меня счастливым.
— Счастливым? — Урсула весело рассмеялась. — Как могу я, скромная фрейлина, сделать счастливым его светлость герцога Уэссекского?
— Позволив смотреть на вас.
С бессознательным кокетством молодая девушка тонкими пальчиками чуть-чуть приподняла юбку и сделала перед своим собеседником грациозный пируэт.
— Готово! — весело сказала она. — А теперь?
— Дайте мне шепнуть вам... — начал герцог.
Однако Урсула отступила от него, сказав с притворной серьёзностью:
— Я не должна слышать этого, потому что ваша светлость не свободны. Вам разрешается шептать на ухо только леди Урсуле Глинд.