Заручившись подписью королевы на приготовленном им документе, кардинал почувствовал твёрдую почву под ногами и в обществе английских лордов держал себя словно какой-нибудь принц-регент в отсутствие короля. Надеясь в самом скором времени получить от королевы собственноручное письмо к августейшему жениху и этим окончательно упрочить свой успех, его преосвященство всё-таки счёл не лишним исполнить просьбу Урсулы, просьбу, скорей походившую на приказание. Ему удалось получить от королевы разрешение леди Урсуле встретиться на следующий день с герцогом Уэссекским наедине. Он ловко намекнул Марии, что герцогу при его гордости неудобно жениться на девушке с репутацией леди Урсулы Глинд и что короткое свидание может показать ей всю тщетность надежд на брак с герцогом.
— Разве она на это надеется? — спросила Мария.
— Кто знает? — уклончиво ответил дипломат.
С целью отпраздновать счастливое возвращение его светлости ко двору королева, по его ходатайству, даровала амнистию всем, кому предстояло явиться на суд в один день с герцогом, и на следующий день в два часа все эти жалкие нищие и бродяги должны были в дворцовом саду принести его светлости благодарность за своё освобождение. Зная это, кардинал убедил королеву назначить свидание молодых людей за пятнадцать минут до двух часов.
За пять минут до назначенного срока Урсула уже стояла с герцогиней Линкольн в амбразуре окна в большой приёмной. В своём белом шёлковом платье она казалась прекрасной мраморной статуей; вся её жизнь сосредоточилась в чудных голубых глазах.
— Сюда сейчас придёт герцог Уэссекский, обязанный вам жизнью, дитя моё, — сказала добродушная герцогиня, с жалостью глядя на молодую девушку, до неузнаваемости изменившуюся в последние две недели. — Но, прежде чем он придёт, я хочу сказать вам, что всегда считала и буду считать вас честной и чистой девушкой. Может быть, вы когда-нибудь полюбите меня настолько, что откроете мне тайну, которая тяжёлым гнетом лежит на вашей душе.
— Ради Бога, милая, дорогая моя герцогиня, не говорите мне ласковых слов! — прошептала Урсула, нежно целуя руки старушки. — Мне так трудно сохранить спокойствие! А это необходимо. Вот он идёт!
В соседней комнате раздались твёрдые шаги. Герцогиня поспешила удалиться, и почти в ту же минуту дверь в противоположном конце зала отворилась, и паж громко провозгласил:
— Его светлость герцог Уэссекский!
Увидев Урсулу, в белом платье, с короной золотистых волос над красивым лбом, Роберт невольно перенёсся мыслью к счастливому вечеру две недели назад; но этот светлый, чистый образ тотчас уступил место другому — образу вакханки с дико блуждающими глазами, на обнажённом плече которой властно лежала рука молодого испанца. В глазах герцога появилось презрительное выражение, когда он подходил к Урсуле, но его глубокий поклон был холодно почтителен.
— Вы желали говорить со мною, леди? — начал он. — Моя жизнь, которую вы удостоили спасти, вся к вашим услугам.
Урсула сразу почувствовала, что на какое-либо искреннее объяснение нет никакой надежды, и беззвучно произнесла:
— Это всё, что ваша светлость может сказать мне?
— Разумеется, я многое мог бы сказать вам, — ответил он с ледяной холодностью. — Ведь я обязан вам жизнью! Но не могу даже от души поблагодарить вас за дар, не имеющий для меня никакой цены.
— Неужели жизнь кажется вам такой тяжёлой оттого, что любимая вами женщина оказалась вероломной? — с жаром спросила Урсула.
— Нет, — сказал герцог, удивлённый её тоном, — женщина, которую я любил, вовсе не оказалась вероломной; это была только иллюзия, только сладкая мечта, а я, безумец, принял её за действительность!
В его голосе слышалась такая бесконечная печаль, что в сердце молодой девушки угасла всякая ревность к воображаемой сопернице.
— Значит, вы очень любили её? — мягко спросила она.
— Я боготворил свою мечту, но она исчезла.
— Уже исчезла? — повторила Урсула, не понимая, о ком он говорит.
— Ничто не исчезает так быстро, как легкокрылая мечта, — ответил Роберт. — Но не будем говорить об этом. Вам угодно было позвать меня; чем могу служить вам? Моё имя и покровительство к вашим услугам, и я готов, когда бы вы ни пожелали, исполнить договор наших отцов.
Урсула отступила, словно её ужалила змея.
— Вы могли подумать... — шепнула она, красная от оскорбления, — что я... О Боже!
— Вам нечего бояться, леди, — поспешно произнёс герцог, — война с Францией вскоре потребует моего присутствия, а свет охотно простит герцогине Уэссекской грехи леди Урсулы Глинд, особенно если меткая французская стрела даст ей возможность снова свободно располагать своей судьбой.