Королева быстро пошла по лестнице, ведущей в её кабинет; заметив, что Гавриил не может поспеть за ней, она остановилась и проговорила:
— Простите, радость лишила меня памяти; я забыла, что вы ранены, друг мой. Давайте я вам помогу!
С этими словами она взяла молодого героя под руку и повела по лестнице. В кабинете она усадила его в кресло и нетерпеливо сломала печать с донесения.
— Вы решили исход сражения, мой юный герой; как я отблагодарю вас? — с волнением проговорила она, протянув Гавриилу руку.
Тот встал на колено и покрыл её руку поцелуями.
— Вот что, — продолжала она, — сейм утвердил расходы на экипировку отряда охранной дружины, недостаёт только смелого, отважного командира; вы будете им, Перен, если захотите.
Гавриил был в восторге.
— Боже мой! — воскликнул он. — Я буду командовать вашей охранной стражей, смогу ежедневно видеть вас? Какая щедрая награда!
Мария, улыбнувшись, промолвила:
— Вы должны повиноваться только мне и никому больше. Теперь встаньте; вам надо отдохнуть. Встаньте!..
Гавриил встал, вышел в другую комнату и отдал находившемуся там пажу какое-то приказание; королева писала тем временем депешу Томарри, в которой благодарила его и солдат за славную победу и назначила щедрые награды солдатам.
Перен вернулся с небольшим шёлковым мешком в руках.
Королева запечатывала пакет и, не оборачиваясь, проговорила: — Теперь можете просить для себя ещё какой-нибудь милости. — Прошу вас, отдайте мне мою голову, — ответил молодой человек, — я сдержал своё слово и выкупаю её.
С этими словами он развязал мешок, и к ногам королевы упала окровавленная бритая голова.
Мария в ужасе отступила.
Это была голова Фергад-паши[3].
X
Министр финансов
Мария, в роскошном капоте из турецкой материи, сидела перед зеркалом. Эрзабет расчёсывала её густые волосы и напевала песенку, а королева, подперев голову рукой, о чём-то раздумывала.
— Так не может продолжаться! — вдруг проговорила она.
Эрзабет, оставив гребёнку, спросила:
— Что не может продолжаться, ваше величество?
— К чему много слов? Твой брат любит меня, или, вернее, его воображение занято мной, и эта болезнь может заразить его сердце.
— Да, он любит вас, — серьёзно сказала Эрзабет, — и эта любовь — его счастье. Разрешите ему любить вас; ведь Господь тоже разрешает всем любить Его!
— Ты слишком сентиментальна, Эрзабет, — с раздражением ответила королева, — у твоего брата горячая кровь и страстная натура. Ты ещё ребёнок и ничего не понимаешь. Я не хочу, чтобы он страдал; ведь он — человек, вполне заслуживающий любви. Какая странная судьба! Сколько достойных мужчин любит меня, а я сама люблю глупого влюблённого мальчишку, и как ещё люблю! — добавила она с горьким смехом. — Так не может продолжаться!.. Твой брат должен уехать на некоторое время, и, кроме того, ему надо встречаться с другими женщинами, — закончила Мария.
Королева, окончив туалет, перешла в свой кабинет, заметила из окна большое оживление и движение во дворе замка, и вскоре Гавриил ввёл к ней капитана, за которым следовали солдаты с захваченными у турок знамёнами. В коротких словах капитан рассказал, что двадцать тысяч турок осадили крепость Яицу, гарнизон мужественно защищался, но не мог бы отразить неприятеля, если бы не подоспел граф Франджипани. Турки были разбиты наголову, и венгерцам досталось около шестидесяти знамён.
Королева с радостью выслушала донесение капитана и щедро наградила его и солдат.
— Пора и нам приняться за дело, — с улыбкой проговорила она, обращаясь к Гавриилу, — вы уже совершенно оправились, у нас есть необходимые деньги. Я предлагаю вам немедленно заняться набором людей в мою охранную стражу; вы сегодня же оставите Офен и отправитесь по округам, чтобы найти подходящих людей. Секретарь, напишите указ, а вы, мой супруг, составьте приказ министру финансов.
Вскоре нужные бумаги были изготовлены.
Вручая их побледневшему Перену, Мария сказала:
— Сегодня же вечером вы отправитесь в путь; перед отъездом зайдёте ко мне.
Когда Перен, уже совсем готовый к отъезду, пришёл к королеве и молча преклонил колено, она положила ему руку на плечо и ласково проговорила: