Перен долго смотрел на девушку, а потом проговорил:
— Разве вы знаете меня?
— Да, я знаю вас, господин Гавриил Перен, — ответила молодая девушка.
— Где мои люди? — с волнением спросил Перен.
— Они повели арестованных. Двое находятся внизу. Не беспокойтесь!
Иола подошла к нему и положила свою руку на его пылающую голову. Гавриил с восхищением посмотрел на красивую еврейку. Её густые чёрные волосы крупными локонами ниспадали на спину; большие миндалевидные глаза оттеняли длинные ресницы. Изогнутый, с горбинкой, нос, небольшой рот со вздёрнутой верхней губой и смуглый цвет лица придавали ему неотразимую прелесть. Молодой человек не мог оторвать от неё взор, его губы уже тянулись к её губам, но тут зашуршал занавес у двери, и Иола испуганно вскочила, — оказалось, что пришёл доктор.
Он с деловым видом приблизился к постели больного, снял перевязку, наложенную молодой девушкой, и стал исследовать рану.
— Пуля прошла не глубоко, — заявил наконец он, — рана не опасна; немного поболит, вот и всё.
Он ещё раз осмотрел рану, достал свои инструменты и быстро вынул пулю.
Перен молча перенёс эту операцию, а у Иолы выступили на глазах крупные слёзы. Растроганный Гавриил с благодарностью поцеловал её руку. Доктор наложил новую перевязку и удалился, обещав прийти на другой день.
Не успел он уйти, как в коридоре раздались отдалённые шаркающие шаги.
— Это мой отец, — сказала Иола, — он только что вернулся из Пешта и будет очень удивлён, увидев вас здесь. Мне надо поговорить с ним.
Эмерих Черенцес вернулся из гостей и был в довольно весёлом настроении. Иола бросилась к нему на шею и рассказала о несчастном случае, который привёл молодого человека к ним в дом.
Перен поблагодарил за доброту и участие, попросил извинения за причинённое беспокойство и добавил, что ждёт своих людей, которые должны отнести его домой.
Однако Иола, нежно гладя своего отца по руке, с улыбкой проговорила:
— Господин Перен останется у нас, пока не поправится окончательно. Не правда ли, папочка? Теперь ты можешь идти спать, а я останусь с больным.
— Хорошо, — пробормотал Черенцес и не совсем твёрдыми шагами направился к выходу из комнаты, напевая какую-то латинскую застольную песню.
Ночь прошла спокойно. У раненого была лёгкая лихорадка, и он всё время дремал; Иола сидела у его постели, следила за каждым его движением и точно исполняла все предписания врача. Время от времени больной открывал глаза, узнавал Иолу и улыбался ей. Она подавала ему прохладительное питьё и оправляла подушки.
Ранним утром, как только забрезжил рассвет, молодая девушка услышала стук в ворота дома; затем послышались шаги и голоса на лестнице; Иола вышла в коридор и увидела двух дам под густыми вуалями.
— Он жив? — воскликнула одна из них.
— Где он? — дрожащим голосом проговорила другая.
— Вы ищете Гавриила Перена? — спросила Иола, — он вне опасности. Но кто вы?
Вторая дама выступила вперёд и откинула вуаль. Это была королева.
— Ваше величество! — воскликнула Иола, опускаясь на колени.
Эрзабет тоже откинула вуаль и со слезами на глазах попросила молодую девушку проводить её к брату. У дверей показался Цетрик, провожавший королеву. Иола повела их к больному; узнав, что это — королева и сестра Перена, она совершенно успокоилась.
При виде вошедших Гавриил протянул им руки. Эрзабет опустилась на колени у постели и поцеловала его в бледные губы. Мария села у изголовья больного и взяла его руку.
Солдаты Перена тотчас донесли в замок о случившемся, но Цетрик позаботился о том, чтобы королева и Эрзабет не были перепуганы ночью, и они только утром узнали о ране Гавриила. Одевшись, они поспешили к нему. Пришедший доктор совершенно успокоил их.
Черенцес, в домашних туфлях и халате, зашёл взглянуть на больного. Увидев королеву, он поспешно запахнул халат и стал усиленно раскланиваться и расшаркиваться, произнося непонятные слова. Королева ободрила его ласковой улыбкой. Уходя, Мария бросила долгий взгляд на молодую девушку, почтительно поцеловавшую её руку, а затем перевела взор на Перена; тот покраснел и потупился.
— Мы ещё навестим вас, Перен, — проговорила она.
Черенцес сиял от радости.
— Какая милость, какая честь моему бедному дому!.. — повторял он.
Мария ещё раз кивнула всем и вышла; за ней последовали Эрзабет и Цетрик. На улице королева шепнула Эрзабет:
— Мы лишние там, Эрзабет.