— Есть и другие средства, — сказал Чалкан.
— Других нет! — возразил палатин.
— Женись на Марии! — проговорил монах.
— Других средств нет, — повторил Баторий, — народ хочет видеть в своём короле совершенство, хочет видеть около него благородную женщину. А что ты предлагаешь ему? Распутницу?
— Баторий! — крикнул король.
— Вспомни о Боге! — сказал монах.
Людовик закрыл лицо руками, а потом решительно проговорил:
— Хорошо, пусть будет так! Сегодня я пошлю посольство в Брюссель. Архиепископ и палатин встретят эрцгерцогиню на границе. Одновременно с этим я призову свой народ к оружию. Сборное место будет в Баце. Сегодня же я выеду туда. Прощайте!
Слова короля были покрыты радостными кликами дворян. Все устремились к двери.
— Можешь идти, — сказал король архиепископу.
Когда все вышли, Людовик, рыдая, бросился к ногам своей возлюбленной и воскликнул:
— Тебя одну я люблю! Одну тебя!
— И всё же изменил мне, — ответила она с жестоким смехом.
— Нет, я не изменю тебе! — страстно проговорил Людовик. — Не бойся ничего! Другой такой женщины, как ты, для меня нет на свете!
II
Поход без армии
Недалеко от ворот города Офена, в небольшой пустынной долине находилась уединённая корчма, приют разбойников, бродяг и падших женщин. Её хозяин, маленький, толстый еврей с заплывшими глазами, стоял на пороге в грязном халате и время от времени подавал какие-то знаки всаднику, который с трудом направлял свою лошадь по тропинке, круто спускавшейся к корчме. Наконец он благополучно добрался до неё. Еврей подскочил к нему, взял у него лошадь и шепнул ему на ухо:
— Он ждёт уже давно и совсем потерял терпение.
Неизвестный всадник ещё плотнее закутался в белый плащ и направился в низкую, закопчённую комнату.
У большого дубового стола сидел просто одетый человек, по виду похожий на солдата. При появлении всадника он встал, и свет из маленького оконца упал на крупные, довольно красивые, но неприятные черты его лица.
— Что скажешь? — спросил он сиплым голосом.
Всадник сбросил с головы капюшон, и из-под него появилось прелестное личико наложницы Людовика.
— Я заставила тебя ждать, Заполия, — сказала она, — но так надо было. Баторий одним ударом порвал все узы, которыми я опутала короля, и мне пришлось плести новые сети.
— Я это знаю, — ответил Заполия, — я знаю всё. Баторий прав; государству нужен мужчина, и я буду им. От меня требуют решительного ответа! — С этими словами честолюбивый воевода вынул из-за пазухи бумагу и прочёл её. — Ты хорошо служишь мне, — сказал он потом, — ты сделала для меня больше, чем султан. Король отправился в Бац. Мои посланцы уже отправились туда; ты тоже поедешь с Людовиком?
— Нет.
— Палатин не разрешил этого королю? — с усмешкой произнёс Заполия. — Ну, хорошо! Тогда ты последуешь за ним. Я придумал тебе хорошую роль. Ты отправишься в поход, но только не против турок, а против короля и палатина. Ты поведёшь с ними любовную войну.
С этими словами воевода встал и надел плащ.
— Ещё одно, Заполия, — сказала наложница, — только не смейся надо мной, а то я убью тебя. — И красавица схватилась за кинжал, бывший у неё за поясом.
— Ну-с? — с изумлением спросил воевода.
— Я люблю короля, — тихо проговорила наложница.
Заполия снисходительно посмотрел на неё.
— Ты знаешь, — продолжала она, — я всегда верно служила тебе и твоей партии, но короля я вам не отдам. Я не хочу терять его даже ради вас. Если он женится на эрцгерцогине Марии, то горе мне и тебе, если он мне изменит.
С этими словами она быстро вышла из корчмы, вскочила на лошадь и помчалась из долины. Заполия вышел вслед за ней, покачал головой и также сел на свою лошадь и ускакал.
В Офене между тем царило большое оживление. Цетрик, шталмейстер короля, приготовлял всё к отъезду. Баторий и его приверженцы быстро собирали своих людей, набирали солдат и отправили гонцов в Бац. Людовик находился в лихорадочном волнении; он думал только о войне и победе и всё время упражнялся с мечом. Когда его возлюбленная возвратилась, он крикнул ей:
— Посмотри, как я могу сражаться!
В ту же ночь он выступил в Бац. За ним следовали телохранители, Баторий с дворянами из Офена и их воинами; всего было около шести тысяч человек. С этой армией Людовик хотел выступить против султана.
Уже в самом начале похода поднялся ветер и пошёл дождь, что сильно охладило воинственный пыл молодого короля; он опустил голову, им овладели желание вернуться в Офен и тоска по возлюбленной.