— Арестуйте королеву! — приказал архиепископ.
— Остановись, Чалкан! — воскликнул король. — Она — моя жена.
Архиепископ оттолкнул его.
— Прочь! Я арестую тебя как государственную преступницу, — сказал он, обращаясь к Марии.
Королева отступила и презрительно засмеялась.
— Вы хотите кровопролития? Хорошо! — С этими словами она выхватила из-за пояса маленький пистолет и выстрелила в воздух.
Вдруг во все двери зала устремилась целая толпа «удальцов», в масках и с оружием в руках. В одну минуту они окружили короля, его советников и солдат.
— Вы в моих руках! — воскликнула королева, обращаясь к Чалкану.
— Сорвалось!.. — пробормотал тот.
— Сложите оружие, — приказала королева, — или же, клянусь, вы поплатитесь головой за каждую саблю.
Магнаты тотчас же сложили оружие к её ногам.
— Только одного палатина не хватает, — продолжала Мария, обводя взором арестованных.
— Стань на колени, король Людовик, — горько проговорил архиепископ, — проси пощады, может быть, она дарует жизнь заодно и нам.
— Пусть проклинают меня народ и потомки, — воскликнул Людовик, бросаясь на колени перед Марией, — я принадлежу тебе. Делай с ними что хочешь.
Королева подняла его и обратилась к «удальцам»:
— Отведите их в башню замка!
— Кто посмеет дотронуться до меня, — с достоинством проговорил Чалкан, угрожающе подымая руку, — того постигнет кара церкви.
Королева выхватила кинжал и направилась к Чалкану.
— Она убьёт меня! — закричал тот, в страхе отступая назад.
— Тогда сдавайся! — сказала Мария.
Архиепископ, сжав от гнева кулаки, преклонил колено. Часть «удальцов» окружила сановников и увела их.
Королева обратилась к другим, все они сняли маски; это были Баторий, Турцо, Саркани, Пётр и Гавриил Перены. Только один, стоявший у двери, не снял маски. Мария сделала ему знак, и он удалился.
— Привет вам, — сказал король, — клянусь Богом вы — настоящие удальцы.
— Король спасён, — сказала Мария. — Теперь отправимся в Офен спасать отечество, если ещё возможно.
Она взяла короля под руку и сошла в сад, где уже стояли лошади. Королева вспрыгнула в седло и в сопровождении «удальцов» двинулась по дороге в Офен; в это время на башне Вышеграда пробило полночь. Впереди ехал Цетрик с охранной стражей, затем король и королева, за которыми следовал Баторий и остальные магнаты.
Когда они выехали из ворот Вышеграда, вдали показался большой отряд. Королева приказала всем остановиться; «удальцы» выстроились по обеим сторонам дороги. Это была стража под предводительством Мароти, отправленная в Вышеград палатином.
— Кто здесь начальник? — спросила Мария при приближении отряда.
— Я, — ответил Мароти.
— Велите своим людям повернуть; мы отправляемся в Офен.
— Мне приказано прибыть в Вышеград, — упрямо ответил Мароти, — вперёд!
— Остановитесь! — сказала королева. — Кто отдал вам этот приказ?
— Палатин, от имени короля, — ответил Мароти.
— От имени короля приказываю вам вернуться в Офен!
— Я могу исполнять приказания лишь архиепископа Чалкана.
— Кто повинуется мятежнику, тот сам мятежник. Я арестую тебя, Мароти, как государственного изменника. Вы тоже мятежники? — спросила королева, обращаясь к солдатам.
— Да здравствует король, да здравствует Мария!.. — раздалось в ответ.
Мароти был связан, королева передала начальство полками Гавриилу Перену, и они с восторгом приветствовали своего прежнего командира. Затем Мария громким голосом отдала приказ:
— В Офен!
XXV
Проповедь Батория
После неудавшегося покушения на короля Матвей Перен и бывшая королевская наложница бежали к Заполии. Перед началом сейма воевода Заполия отправил их обоих в Офен на разведку.
Они пробрались туда переодетыми: наложница — в длинном камзоле и ермолке, с приклеенной бородой, изображала собой еврея, Матвей её слугу. Они остановились в маленьком домике на берегу Дуная и ежедневно посылали воеводе гонца с известиями, которые были далеко не утешительны для Заполии. Вербочи всё ещё не вернулся из рудников, магнаты партии воеводы сидели в тюрьме, королева снова захватила власть в свои руки; могущество «удальцов» росло с каждым днём, в народе стало заметно движение.
Время открытия сейма приближалось. Сторонники Заполии, уверенные в успехе, собирались медленно, тогда как «удальцы» явились в полном составе, и Баторий усиленно привлекал в свою партию низших дворян.