— Тппрру, шкода!
— Стой!
Но поросёнок топтал всё на своём пути.
Вдруг толчок — отвязались вожжи. Федька шлёпнулся на спину, Мишка повис на плетне, а Никишка с испугу бросился к калитке и… угодил прямо в руки отца!
— Это что за представление? — хмуро спросил Ефим.
Поросёнок мотнул башкой и помчался к выходу. Федька ринулся за ним, ухватился было за край тележки, тележка осталась у него в руках. А поросёнок скатился в овражек и плюхнулся на глиняный отвал.
— Ну и что скажете, артисты?
Растерзанные и грязные, близнецы стояли перед отцом и сопели.
— Это всё хряк виноват! — сказал Федька, потирая коленку.
Ефим покосился на него.
— Ладно, сами разберёмся.
Он взял сыновей за уши и так повёл их домой. И долго слышались кряхтенье, недовольные вскрики и возня. А Федька всё стоял на огороде и ругал поросёнка. Потом он поплёлся домой.
Возле старой избы Чихачёвых Федька чуть задержался. Из окна, как по команде, выглянули близнецы, умытые и одинаковые, как куклы-матрёшки.
— Федька! — крикнул не то Мишка, не то Никишка. — Айда с нами обедать!
— Не, — сказал Федька и мотнул головой. — Уроков — во!
За близнецами стоял обнажённый по пояс Ефим и растирался махровым полотенцем. Все трое, отец и сыновья, смотрелись из окна, как с фотографии. Это была уже снова дружная и работящая семья — Чихачёвская артель.
Чья лопата сильнее?
Когда ребята пришли на колхозный огород, вожатая Наташа раздала лопаты, внимательно всех оглядела и вдруг улыбнулась Мишке Синякину.
— Ты будешь примером для всех и покажешь, как надо работать, — сказала она. — Пусть в колхозе не думают, что городские ребята белоручки. Договорились?
За что примером для всех был назначен Синякин, а не кто-то другой, было неясно. Может, за то, что он был выше всех? Сам он никому не собирался показывать примера и вот прямо-таки изнывал от тоски, ковыряясь лопатой в земле и глядя на тёплое небо, на лес у реки, на уютные копны, которые так и манили поваляться в них и поспать. Стоит ли говорить, как он обрадовался, когда Наташа ушла? Её зачем-то вызвал к себе бригадир Володя, и теперь неизвестно, когда она вернётся. Стараться стало неинтересно и вообще работать было уже ни к чему: никто всё равно не следил, никто не хвалил и не ставил в пример.
Синякин потёр поясницу и огляделся. Все ребята усердно трудились. Рядом сопел второклассник Санька Горшков. Он так быстро копал и выдёргивал свёклу, будто надеялся, что ему за это орден дадут. Синякин вразвалку подошёл к нему.
— Эй, Горшок, тебе что, больше всех надо?
Санька испуганно уставился на Синякина. Мишка и сам не знал, чего хотел от Горшкова. Ему было только противно, что тот так старается. Он осмотрел лопаты — свою и Горшкова: Санькина лопата была с поперечной рукояткой на длинном черенке, а у его лопаты не было никакой рукоятки. Обидно!
— Может, поменяемся? — предложил Мишка.
Горшков схватил свою лопату и молча удрал на другой конец участка.
— Не хочешь — как хочешь!
Синякин вскинул свою безрукую лопату на плечо и расстроенно огляделся. Неподалёку стоял Генка Уханов и внимательно наблюдал за воронами. Они шумели над лесной опушкой и о чём-то громко спорили. Даже отсюда было видно, как они отпихивают друг друга с насиженных мест и перелетают с ветки на ветку. Было их тыща не тыща, но уж точно пятьсот. Синякин подозрительно уставился на Генку: отчего это он так внимательно смотрит на ворон? На всякий случай он обошёл его сзади и подножкой свалил наземь.
— Чего дерёшься? — завопил Генка.
Синякин помог ему встать и дружелюбно похлопал его по плечу.
— Ну ладно, ладно, извини. Это я не со зла, а случайно. Может, сразимся?
— Как это? — заинтересовался Генка.
— Ну, стукнемся разок лопатами и узнаем, чья сильнее — моя или твоя.
Лопата у Генки была точно такая же, как у Саньки Горшкова — с поперечной перекладиной. Мишка объяснил, как сражаться, и тот сразу же согласился.
— Так бы и сказал, а то драться…
— Итак, начинаем, — объявил Синякин.
Мальчики разошлись, затем неторопливо стали сближаться. Они развели лопаты в стороны и с размаху стукнулись. Вам! С коротким шумом с кустов сорвалось серое облачко птиц.
— Ничья! — объявил Синякин. — Начинаем опять!
На этот раз мальчики пошли в индейскую атаку, оглашая поле воинственными воплями. Все ребята оставили работу и сбежались смотреть, чья возьмёт. Бэм! Бум! Бом! Лопаты звенели, как лагерный гонг перед обедом, но прочно держались в руках противников.
— Опять ничья! — вздохнул Синякин.
После короткого отдыха мальчики снова помчались друг на друга, как тевтонские рыцари, но только пешие, а не на конях. Бамс! Дрын! Крак! Что-то громко треснуло. У одной из лопат отвалился черенок.
— Моя победила! — заорал Генка.
— Нет, моя! — закричал Синякин, навалился на Генку и отобрал у него лопату. Он зашвырнул остатки своей лопаты в кусты и ещё громче завопил: — Твоя лопата от моей улетела на небо — ищи её теперь!
Пока они шумно выясняли, кто победил, ребята рассыпались по своим местам и снова взялись за свёклу. На дороге появились Наташа и бригадир Володя с мячом, а за ними — орава сельских мальчишек.
— Молодцы пионеры! — похвалил Володя. — А теперь можно искупаться и в футбол поиграть.
— Ура! — закричали ребята и бросились к Володе, но Наташа попросила всех сдать сперва лопаты. Она сложила их шалашиком, пересчитала, о чём-то задумалась и пересчитала опять.
— Одной лопаты не хватает, — печально сказала она.
Все стали оглядываться на Мишку Синякина, но он беззаботно жевал травинку и незаметно показывал кулак. Кроме вожатой, все заметили это.
— Что же будем делать? — спросила Наташа.
Ребята молчали. Тогда Наташа взяла бригадира под руку. Они отошли в сторонку и о чём-то стали шептаться.
— Да, Наташа, — вдруг громко сказал Володя. — Если лопата не найдётся, имей в виду — тебе придётся отвечать!
— Это почему же? — удивилась Наташа.
— А потому, — строго ответил бригадир, — что ты здесь старшая.
— А что ей будет за это? — спросили ребята.
— А это надо подумать. Придётся, видно, новую такую поискать, только сомневаюсь, что найдёте — лопата штучная, мастер делал её.
— А если не найдётся, что тогда?
— Тогда мне будет худо, — сказала Наташа. — Вы уедете в город после смены, а мне придётся в колхозе работать — такая лопата денег стоит немалых…
— Уй-ю-юй! — ужаснулись ребята, — А как же Кавказ?
— И сама не знаю.
Все знали, что Наташа — альпинистка, каждый год ездила на Кавказ, и ей оставалось сделать только одно восхождение, чтобы получить мастера спорта. Что же, выходит теперь, не видать ей мастера как своих ушей? И всё из-за какой-то лопаты? Хорошенькие дела!
Все пошли к речке. Кто-то из сельских мальчишек подкинул мяч. Володя наподдал его ногой к облакам, а когда мяч упал на землю, ребята покатились за ним гуртом, сбивая друг друга. Один лишь Мишка Синякин не кинулся вслед — он плёлся в хвосте, шмыгал носом и думал. Много ли Наташе придётся пыхтеть в колхозе, чтобы купить лопату? А что, если она уже не станет мастером спорта? Выходит, жизнь у неё прошла напрасно? Разные такие вопросы кружились в голове, жалили — не было от них никакого покоя.
Ребята между тем скатились к реке. Ещё издали Володя закинул в неё мяч, и все, не раздеваясь, бросились в воду. Закипела куча мала. Мяч выскакивал из воды, вывёртывался из одних рук и попадал в другие. Ребята громоздились на бригадира, как на гору, а он вдруг исчезал под водой и появлялся в другом месте. В общем, всем было весело; Всем, кроме Мишки Синякина. Он не купался, за мячом не гонялся, а сидел в кустах и горько думал. О чём? Ну ясно же о чём — о пропащей жизни Наташи. И даже в лагере после отбоя всё время ворочался в кровати, не мог заснуть.