Выйдя из задумчивости, хан жестом предложил своим детям сесть, и сам устроился напротив. Некоторое время они молчали. Нет, подобное поведение отца не было необычным, но в походе у хана столько дел, что не успеваешь со всеми справиться, а сейчас вождь просто молча сидел, как будто в праздности.
Хаган уже открыл было рот, чтобы прервать молчание, но Каару незаметно ткнула его локтем. Девушка всегда лучше разбиралась в настроениях отца, и в отличие от брата поняла, что хан собирается с мыслями в желании что-то поведать им обоим. Неясно, было ли это умение видеть в людях врожденным, или приобретенным в годы ученичества в Священном городе, однако в очередной раз оно ее не подвело.
– На завтрашний день орда останется здесь, – вдруг сказал хан. – А в день после этого сюда доберется войско Сохора, и мы дадим ему бой.
– Почему бы не выступить ему навстречу? – не удержался от вопроса Хаган.
– Он знает, где мы стоим. Он будет стремиться сюда изо всех сил, и, по нашим расчетам доберется сюда ровно на восходе второго дня. Его воины будут уставшими, не выспавшимися, голодными.
– Даже уставшие, его воины – свирепые бойцы, – заметила Каару.
– Свирепые, но неорганизованные, а главное не преданные Сохору, – улыбнулся хан. – Нет, исход этой битвы давно предрешен, и я позвал вас сюда не за тем, чтобы обсуждать ее.
Великий хан встал, и в некоем нетерпении принялся ходить по шатру.
– Хаган, ты молодой, но уже опытный воин. Каару, ты еще ни разу не была в битве, но о твоей проницательности говорят повсюду, ты жрица яростной Иштар. Скажите, дети мои – чем вы видите нынешний поход? Понимаете ли вы его цели?
Юные степняки задумались над вопросом хана. Внезапно совсем с других сторон начали открываться им все передвижения орды, все приказы вождя. Непонятные ранее, но уже показывающие результаты реформации армии открылись в другом свете, стали ясны намеки Манзан, которые не понимал ранее ее муж.
– Завоевание степи? – тихо сказал Хаган. – Отец, ты хочешь покорить всю Великую степь?
– Это моя цель, – кивнул хан. – Цель, к которой мы близки. Цель, навстречу которой мы уже не идем, но летим быстрее ветра. После поражения Сохора путь на запад будет открыт перед ордой.
– Северные племена будут недовольны, – нахмурила лоб Каару. – И покорить их мечом и стрелой будет много сложнее, чем Сохора и всех тех, кто стоит за ним.
– А это уже не моя задача, – сухо улыбнулся хан. – Верховная жрица вынашивает свои планы, и отказалась делиться ими даже с Манзан, но уверяет, что через несколько лет более преданных подданных мне не видать.
Каару была уверена, что даже если Верховная жрица отказалась делиться своими планами с помощницей, это вовсе не означает, что Манзан их не знает. Младшая жрица восхищалась женой своего брата, и во всем старалась походить на нее. Впрочем, все кто знал Манзан восхищались ею – такой красавицы и искусной воительницы больше не было во всей Великой степи.
– Это ведь не все, что ты имел сообщить нам? – поинтересовалась Каару.
– Нет, есть еще кое-что. Плох тот вождь, что желает остановиться на достигнутом, и у меня есть чем занять орду после завоевания западных племен, до которого остались считанные дни.
– Графства? – округлил глаза Хаган. – Отец, не слишком ли это самонадеянно?
– Графства раздроблены, – поморщился хан. – Захватим одно-два, а они даже не заметят этого, продолжая грызться между собой. А коли Мара не будет сурова, мы сможем продолжать войну и с наступлением зимы.
– А огонь? – тихо спросила Каару. – Мы не сможем разжигать огонь за пределами степи, орда просто замерзнет насмерть.
– Жрецы Похищенного не зависят от мирских властей, – заметил вождь. – Какая им разница, на какой стороне баррикад разжигать костры? В любом случае это не должно вас занимать, дети.
Эти слова следовало расценивать как прямой запрет, но мысли Каару уже понеслись вскачь. Стало понятно, откуда взялся в степи жрец, и что отец не просто строит отдаленные планы, а уже приступил к их выполнению. Что ж, в таком случае следует ожидать приказов, и они не замедлили последовать.
– Каару, дочь моя, я хочу, чтобы ты воззвала к Иштар за благословением. Мне должно знать, одобряет ли четырехрукая воительница эту войну.