Дима аж подскочил на месте и издал какой-то нечленораздельный вой, означающий ликование. Да, это была победа! Они действительно доказали, что теперь взрослые и самостоятельные люди, и нечего им указывать! Ура!..
Рыбкин от восторга чуть не свалился в огонь. Бывшие пионеры, опьянённые свободой и портвейном, запрыгали вокруг костра в каком-то дикарском танце.
И конечно, никто из них никогда бы не признался, что на самом-то деле несчастную эту вожатую им было тогда очень даже жалко... Всё-таки не доросли они ещё до истинных хулиганов и циников, "настоящих пацанов", презирающих всякие сантименты, - хоть и старательно из себя их строили. Вот и тут, сразу же устыдившись этой секундной слабости, все стали преувеличенно громко изображать дикую радость и отпускать всякие пошлые шуточки. Хорошо, что бедная Галя этого не слышала! Особенно старались те, кто был к ней неравнодушен, - этого они тоже стыдились, и потому поспешили излить на богиню своих эротических грёз побольше всякой похабщины...
Но искусственное веселье завяло довольно быстро. К тому же все помнили и про её угрозу всё сообщить директрисе, а разборок со школьной администрацией "взрослые и самостоятельные люди" пока что побаивались. Костёр догорел, вино кончилось, и все в самом деле засобирались расходиться по домам.
У Димы хмель уже проходил - он ведь и выпить-то успел совсем немного, - вся храбрость растаяла, и мысли его одолевали самые тягостные. Лёхе-то что, ко всем его подвигам это история ничего не прибавит, и ничего ему не сделают. Рыбкин... ну, его вообще предки за такую диссидентскую акцию только похвалят... хотя нет, может, и навтыкают за нарушение конспирации. Зато уж бабка его, если что, и сама устроит учителям скандал - будьте-нате! Нечего, мол, валить ваши воспитательные промахи на честную советскую семью, пожалуюсь начальству, с вами ещё разберутся! Скандалила так уже не раз. И от греха подальше решили с ней не связываться.
Ну, а несчастному Диме-то как быть? Вожатая ведь на него и так имела зуб больше, чем на других... А что такого-то, в самом деле? Ну не хоронили же они эти галстуки!- кто ж виноват, что она так поняла? Они же просто как пионеры-подпольщики...
... И на следующий день, будучи вызванным вместе со всей компанией в кабинет директора, для выяснения всех обстоятельств их вопиющего хулиганского поступка, перепуганный Дима сразу же понёс про этих "подпольщиков"...
Вообще-то, они заранее и договорились с ребятами, что расскажут всё почти так, как есть. Что просто решили спрятать галстуки, в память о том, как это делали пионеры во время войны. Спрятать, чтобы потом прийти на это место (не уточняя, конечно, чего у них предполагалось ещё при этом сделать). Вероятно, это выглядело бы вполне безобидно, и даже патриотично, хоть такие вещи и нехорошо делать без вышестоящего одобрения. Ну и ладно! Глядишь, на радостях, что надругательств над галстуками на самом деле не было, вожатая не сильно бы стала отчитывать их за костёр и сигареты, а может, даже и за портвейн. Если она его вообще углядела...
Но косноязычный Петров всё испортил, и вместо того, чтобы всё изложить вот так вот ясно и складно, он сразу выпалил, что они просто действовали, как пионеры-подпольщики.
Историчка Анна Кузьминична, специально пришедшая на разбор этого "политического" дела, от Диминых слов буквально остолбенела.
- Это против кого же... вы собрались организовывать... подполье??? Против... Советской Власти?
У исторички-парторга уже перехватывало дыхание от праведного гнева. Все ребята молчали, обалдев от такого неожиданного поворота.
У директрисы правда, пафоса было меньше, но её интересовало то же самое.
- Ну и ну. Так, значит, вы чем-то недовольны? Интересно, чем же?
Она посмотрела в упор на диссидента Рыбкина. Тот, конечно, мог достаточно подробно рассказать, чем же ему не нравится Советская власть (точнее - чего на эту тему ему толковали старшие). Но диссидент Рыбкин благоразумно молчал. Зато совсем переставшего соображать Петрова опять потянули за язык. И конечно, с его любимым формализмом.
- Да ничего мы не против Советской власти! Совсем наоборот! Ну, ведь первые пионеры совсем не такие были! Разве надо Советской власти вот это - бумажки писать, да собрания проводить? Какая ж это работа...
- То-то ты много наработал за все эти годы! - возмущённо вскочила вожатая, но директриса её остановила.
- Подождите... Значит, ты был недоволен пионерской работой, но сам ничего не делал, даже на сборах ни разу с этим вопросом не выступил, а теперь решил бороться подпольно?
Дима хлопал глазами, и не знал даже, что отвечать на столь убийственные аргументы.
Действительно, так ведь всё и получается... Зачем только, дурак, вылез с этими "оправданиями"! И ведь главное, что на самом-то деле не только на всю эту пионерскую работу, но и на формализм ему тоже было глубоко начхать. Просто очередной раз решил блеснуть демагогией, - вот и блеснул, ничего не скажешь. Влип по самое некуда...
Впрочем, директриса всё это и сама прекрасно понимала.
- Занимаешься ты, Петров, безответственной болтовнёй, как обычно... Ну думай ты хоть иногда, чего мелешь. Ладно, это неинтересно. Скажите, зачем вы всё-таки закапывали галстуки?
Тут, казалось бы, и настал момент, чтобы наконец нормально, а не как дурак Петров, изложить заготовленное пристойное объяснение. Но историчка уже плотно вцепилась в "антисоветскую" тему. Теперь уж она взялась дорабатывать её до конца.
- Так, постойте! Вот теперь-то мне всё становится ясно! Твой дружок, антисоветчик Корнеев как раз что-то подобное и говорил! Помните Корнеева, Александра Андреевна?
- Ну, ещё бы! Слава Богу, что избавились!
- Вот-вот. Так этот Корнеев, когда писал на машинах всякие глупости, - помните? - он ведь потом тоже плёл точно такую же ерунду! Скажите пожалуйста - нашлись тоже борцы за идеалы! Ну так что? - историчка повернулась в сторону Петрова, грозно блестя очками, - Скажешь, вы с Корнеевым сами всё это придумали? Или кто-то подсказал?
- А чего сразу я-то! - завопил Петров свою любимую фразу, можно сказать, - ритуальную во всех подобных случаях. - Меня-то там вообще не было!
Но он уже с ужасом понимал, что это его мало спасёт, и никакая отмазка не прокатит...
Юрку Корнеева по прозвищу Крокодил, которого в прошлом году сбагрили в другую школу, Дима, конечно, прекрасно помнил, хоть тот учился классом старше, и закадычными друзьями они не были. И уж тем более помнил тот главный Юркин подвиг, о котором тогда гудела вся школа! Год назад Крокодил на какой-то чёрной "Волге" сделал надпись "Красные мстители", его, к несчастью, поймали, и был огромный скандал. Дима в этой акции действительно не участвовал. Но что толку?
Ведь совершенно ясно, на что намекает теперь историчка... Крокодил ещё тогда толковал не особо понятливым ребятам, зачем он это сделал. Конечно, чтоб постебаться! Машина бугровская, какого-то партийного начальства, как тут не сделать пакость? Дело святое. Но не писать же матерные слова, как какой-нибудь первоклассник! А "долой коммунистов" - это тоже не смешно, скажут: происки мирового империализма, жертва буржуазной пропаганды, ничего особенного. А вот "красные мстители" - это значит, что кто-то верен ещё идеалам большевизма, и вот так протестует против обюрократившегося и зажравшегося партаппарата, забывшего о подлинной борьбе за светлое коммунистическое будущее! Да, демагогией такого рода Крокодил владел куда ловчее салаги Петрова... Но неужели он тогда умудрился и историчке высказать что-то в том же духе?!