— Еще стану инженер-ром, — объявил он.
— Молодец. Будешь машины изобретать? — спросил племянника Георгий.
— Да. Летающий автомобиль изобрету, — серьезно пообещал Сергей Иванович. — Желтый.
Растроганные соседи снова заулыбались.
— А красный или синий не хочешь изобретать?
— Не хочу, — насупился он. — Только желтый!
— Серго, — Манана протянула руки к внуку, подзывая его. — Моди чэмтан, гакоцеб[8].
Мальчик забрался к ней на колени, и она несколько раз горячо поцеловала его. Но ему не сиделось на одном месте. Снова повеселевший Сергей Иванович быстро перебрался к своему «папе-маме» Георгию, а через минуту уже бегал между стульями.
«Пятнадцать лет — так долго! — подумала Таня. — 1956 год. Майка наверняка будет хорошенькой, ее мама именно такой запомнилась. Она начнет красить свои рыжие ресницы и, возможно, сделается артисткой, как Орлова… Я тоже могу стать артисткой или певицей. Или художницей. А Коля…» — Таня тайком посмотрела на мальчика. Она попыталась представить его и себя взрослыми, но у нее не получилось. Останутся ли они друзьями через столько лет, или их дружба станет чем-то большим?
— Шура, ты уже напророчила, что Рыжик будет знатным крысоловом, — добродушно пошутил над своей женой дядя Саша и сам же оправдал молодого кота. — Просто у него душа добрая. И потом, там была огромная Бука!
Разговор ходил кругами, то и дело возвращаясь к случаю в подвале.
— Это ужасно. Крыса могла убить котенка и покусать детей, заразить их инфекцией, — сказала Танина мама, и уголки ее рта огорченно опустились. Она до сих пор считала, что ничего забавного в той истории не было.
— Да это понятно! Крысы — мерзкие твари во всех отношениях, — согласились с ней соседи.
— Они голод вообще не переносят. Чтобы себе брюхо набить, атакуют тех, кто слабее.
— Так они даже сородичей своих пожирают!
— А я знаю случай, когда крыса на младенца напала…
— Ну хорошо, забудем про крыс, — усмехнулась Рая. — Вашему Рыжику сейчас семь месяцев. В таком возрасте кошки вовсю охотятся. А я вчера опять слышала, как на кухне мыши пищали. Голодом поморить его несколько дней, он сам их начнет душить.
Ее предложение, хотя и разумное с виду, было встречено неодобрительным молчанием: на улице котенка не убили, так теперь здесь его заморить. Лишь Манана не сдержалась:
— Зачем голодом? У тебе сердце нет?
Рая сверкнула глазами на соседку. «Враги», — послышался Тане ее голос, хотя молодая женщина не раскрывала рот. Неужели это слово само родилось из злого воздуха вокруг Раисы?
Кто такие враги, знали даже маленькие дети. Так называли людей, которые мешали строить светлое будущее. Их оказались десятки тысяч, многие из них уже были разоблачены и наказаны. Только Таня не понимала, почему одна учительница в школе назвала этим словом Майку. Разве Майка враг? И почему ее родители были наказаны из-за чьей-то клеветы? Именно клеветы — так сказал однажды папа. Таня нечаянно подслушала его разговор с мамой. Кто-то выдумал плохое про Татоевых, чтобы причинить им вред.
Раиса продолжала усмехаться, глядя на Манану. В ее взгляде была такая враждебность, что дядя Георгий наклонился к своей матери и встревоженно зашептал ей на ухо по-грузински. Наверное, увещевал, чтоб была посдержаннее, чтобы не связывалась со вздорной соседкой. Им лучше сидеть тихо — и так половина семьи сослана.
А тетя Шура как ни в чем не бывало продолжила разговор про Рыжика:
— Просто никто не научил котенка, ведь он мамку рано потерял. Мурки все показывают котятам. Сначала приносят мышку, чтобы обнюхали. Потом приносят еще одну, и котята играют с ней. А через несколько недель они уже сами начинают охотиться.
Таня переглянулась с мамой и, не сдержавшись, фыркнула от смеха. Обе хорошо помнили, как отец однажды пытался стать такой Муркой, чтобы обучить Рыжика охоте. Он поймал на кухне мышь и, стоя на четвереньках перед котенком, то отпускал ее, то ловил, то отпускал, то ловил.
Рыжик подполз к нему на брюхе и наблюдал за мышью широко открытыми глазами. Мордочка у него была удивленная. Все ждали, что котенок начнет азартно бегать за добычей, отнимая ее у хозяина. Ведь прежде он гонялся и за мухами, и за привязанным к ниточке фантиком. Но этого не случилось.
— Смотри, какая мышь, — хором упрашивали его Смирновы. — Да хоть потрогай!
Он неуверенно вытянул лапу, но в последний момент отпрянул и убежал под кровать.
— Боится, что она ему уши отгрызет, — пошутил папа.