Братья не хотели слушать никого на свете и уважали только дядю Митю. Втайне они мечтали пойти на войну и стать такими же героями, как он. Но сейчас дворовые хулиганы были заняты важным делом: они о чем-то сговаривались за поленницей с другими мальчишками, сбиваясь в стаю. Наверное, на войну с соседним двором собирались.
На лавке важно сидели куклы Наташа и Маша с белыми кудряшками. Они дожидались обеда. Их хозяйки, устроившись на разложенном на траве покрывале, играли в магазин. Девочки покупали другу друга продукты, чтобы приготовить этот самый кукольный обед, и взвешивали товар на игрушечных весах.
— Мне полкило песка, — тоном взрослой покупательницы просила Майя. — И литр молока.
— Сейчас сделаем, — так же солидно отвечала ей продавщица Таня.
Продукты были ненастоящие. Молоко — простая вода в бутыли с узким горлом. Сахарный песок — из дворовой песочницы. Майин братишка насыпал его в кузов игрушечного грузовика. Водитель Сергей Иванович серьезно относился к своей работе, он без опоздания продукты в магазин доставлял.
Подпевая патефону, Таня быстрыми движениями пристроила гирю на одну чашку весов, отсыпала товар на другую. Подождала, пока коромыслице перестанет колебаться, и добавила еще немного. Она хотела быть похожей на ловкую и всегда веселую продавщицу из булочной на углу Наличного переулка, куда они иногда ходили с мамой.
— Вот, пожалуйста, ровно полкило!
— Сколько я вам должна? — спросила Майя, прищурившись на солнце. Она держала наготове потрепанную дамскую сумочку со сломанным замком, там лежали игрушечные деньги — листья и маленькие камешки.
«Не все, что с колесиками, обязано ездить», — ворчал папа, занимаясь починкой.
Но сегодня он был в хорошем настроении и просто взял с Тани честное пионерское слово, что она больше не разрешит Сергею Ивановичу превращать его счетную доску в средство передвижения.
— Так… За песок — одиннадцать рублей, за молоко — пять рублей десять копеек. Итого с вас шестнадцать рублей десять копеек… Дама, только будьте любезны без сдачи: у меня мелочи совсем не осталось!
Потом девочки кормили кукол кашей. Сергей Иванович захотел им помочь и тоже поднес палочку к кукольным ртам.
— Там невидимая горчица.
— Сережа, куклы не хотят твою горчицу.
— Тогда дам им шоколада.
Он с лукавой гримасой задрал свою рубашку и показал большое родимое пятно на животе. Бабушка Манана, когда целовала внука в это коричневое пятно, говорила, что это у него шоколадка там спрятана.
По двору, пританцовывая под «Кукарачу», прогуливалась Люся Сахарная Головка. Ее прозвали так из-за головы, похожей на длинненький слиток сахара конусной формы. Говорили, что, когда Люся рождалась на свет, ее тянули за голову щипцами.
Таня представляла огромные сахарные щипцы. Разве можно так с младенцем обращаться? Вот и повредили Люсе голову. Дворовая дурочка часто городила чепуху, смеялась и плакала без причины. Но дети знали, что она никому не сделает ничего плохого. Сахарная Головка была доброй. Постояв рядом с женщинами, она направилась к Тане и Майке.
— Что едим? — спросила Люся. В ее волосах торчал белый цветок.
— Манную кашу, но это по-игрушечному, конечно. Не по-настоящему, — на всякий случай объяснили девочки.
— Я кашу всякую люблю. Манную, пшенную, из гречи… — перечисляя, Люся счастливо улыбалась щербатым ртом. А Сергей Иванович, которому надоело возить песок, громко зашептал сестре:
— Почему она Сахарная? Она что сладкая, как я?
Девчонки прыснули со смеху и виновато поглядели на Люсю: слышала или нет?
Сергей Иванович усадил пообедавших кукол в свой грузовичок, стал катать их по кругу, изображая звук мотора:
— Тыр-тыр-тыр!
Куклы тряслись в кузове, размахивая своими игрушечными руками-ногами, то и дело валились друг на дружку. Люся смеялась. Ей нравилось находиться с детьми, ведь она сама была вечным ребенком.
— Ой…
Дурочка вдруг спрятала свое лицо в ладонях. Отняв их, опять посмотрела на грузовик с куклами. Ее рот исказило горе.
— Ой… Страшно, как страшно… — запричитала она. — Ой, мамочки мои, что делается… Мертвые живым из кузова руками машут. Живые землю едят… Земля — еда, вода — молоко!
Испугавшись Люсиных криков, дети отбежали подальше. Сергей Иванович спрятался за сестру. А Сахарная Головка побрела в сторону подворотни, громко переживая свое страшное видение.