– Пусть войдет, – приказал султан.
Евнух снова поклонился и скрылся за порогом. Через считаные мгновения большие двери зала распахнулись, и в комнату вошла группа людей. Среди них было несколько седовласых улемов и высокопоставленных сановников – все в расшитых золотом кафтанах и белоснежных тюрбанах. Впереди, гордо вскинув подбородок, шел мальчик двенадцати лет. Его внешнее сходство с султаном сразу бросилось в глаза окружающим, и все внимание было приковано исключительно к нему одному.
Халиль с интересом разглядывал молодого принца, которого не видел уже многие годы. Отдельные черты Мехмеда напоминали его мать, красавицу-гречанку, в остальном он был точной копией отца: точно такой же болезненно-бледный цвет лица, на котором выделялся крючковатый нос и полные алые губы, непослушные черные волосы, короткая шея и широкие плечи. При этом он был довольно красив. Особенно поражали его выразительные глаза, отливающие каким-то необычным желтоватым блеском.
Мехмед был хорошо знаком с дворцовым этикетом и делал все как положено. Присутствие стольких видных вельмож нисколько не смутило мальчика. Наоборот, казалось, чувство собственной значимости переполняет его. Он с интересом осматривался по сторонам и взирал на вельмож с вызовом, присущим людям гордым и тщеславным.
Султан же был воплощением спокойствия и внимательно смотрел на Мехмеда, как будто стараясь проникнуть в его душу. Даже когда спутники принца, взяв слово, стали подносить повелителю дары и восхвалять своего воспитанника, Мурад продолжал глядеть на своего сына, не произнося ни слова.
Мехмеда этот взгляд, похоже, нисколько не тяготил. Когда его учителя закончили свою речь, Мурад поблагодарил их и любезно попросил сына рассказать о своей жизни в Манисе и о том, чему он там научился.
Мехмед держался достойно: не робел и отвечал уверенно. В нем чувствовался внутренний стержень. Тем не менее было видно, что образованием принца не сильно занимались – на многие вопросы султана касательно наук он отвечал с трудом, а когда Мурад решил проверить познания принца в иностранных языках, Мехмед впервые засмущался и не смог ответить ни на один из вопросов отца.
Во взоре Мурада блеснула искра крайнего неудовольствия, однако он сумел скрыть чувства под маской притворного благодушия.
– Вы проделали долгий путь, – обратился султан к своим гостям. – Ступайте и немного отдохните.
Он сделал знак евнухам, а те попросили Мехмеда и его свиту следовать за ними. После этого султан отпустил и всех прочих вельмож, только Халилю было дозволено остаться. Когда двери закрылись, султан обратился к визирю:
– Что скажешь, Халиль? Как тебе наш наследник?
– Мальчик неглуп, повелитель, – подобострастно начал Халиль. – Но, на мой взгляд, следует заняться его обучением.
– Верно, Чандарлы, – согласился Мурад. – Образованием и воспитанием Мехмеда практически не занимались. Все полагали, что ему никогда не стать султаном, и потому на многое закрывали глаза. Тут есть и моя вина, нужно было уделять сыну больше внимания, но я не мог и подумать, что судьба так распорядится жизнями его старших братьев.
Султан тяжело вздохнул и несколько секунд сохранял молчание.
– Что же, я исправлю эту ошибку, – произнес он спустя некоторое время. – С сегодняшнего дня найми ему лучших учителей. Пусть изучает языки, литературу, философию и другие науки. Я хочу также, чтобы ты вызвал сюда Ахмеда Курани. Пусть Мехмед учится под его присмотром.
– Не беспокойтесь, повелитель. Я все исполню.
– Хорошо. Мехмеду будет нужна твоя поддержка. Постарайся стать ему другом и завоевать его доверие. – Султан взглянул в глаза визиря. – Я полностью полагаюсь на тебя, Халиль.
– Благодарю вас, повелитель. – Визирь низко поклонился. – Для меня честь служить вам и вашей семье.
Мурад одобрительно кивнул.
– Теперь расскажи мне, что сейчас происходит на западе, – переменил тему султан. – У меня есть сведения, что крестоносцы уже перешли Дунай. С каждым днем они продвигаются все дальше и становятся все сильнее.
– К сожалению, это так, – ответил Халиль. – Крестоносцы ежедневно получают пополнение из числа местных христиан. Однако Турахан-бей уже собрал войско и сейчас движется навстречу венграм. Ему на помощь идет подкрепление, во главе которого стоит славный Искандер-бей. Если христиане рискнут дать генеральное сражение, то исход кампании может быть определен уже в первых числах ноября.
Однако радужные заверения визиря не удовлетворили Мурада.
– Не стоит недооценивать противника, – сурово произнес он. – Этот Хуньяди пока не знал поражений. Если наша армия потерпит неудачу и на этот раз, то мы потеряем контроль над всей Сербией. Полагаю, что и греки попробуют урвать свой кусок – у них есть свои интересы на Балканах, и, видимо, скоро там будет неспокойно. Кроме прочего, меня тревожит Караман, который только и ждет, когда мы ослабим свои позиции на востоке… Нас окружают шакалы, Халиль. И если мы потеряем бдительность, нас разорвут на куски.