Выбрать главу

Человек сделал два шага назад, пропуская меня.

Это было все же определенно фотоателье. Противоположная стена задрапирована синей тяжелой тканью. В правом углу составлено несколько старых кресел, за которыми помещался диван. Аппарат на треноге стоял чуть слева. Несколько фонарей, также на треногах, стояли позади аппарата. Я вошел и снял папаху, оглядывая обстановку. Потом посмотрел на самого фотографа. Это был небольшого роста мужчина, которого для краткости можно было бы описать словом «изящный», однако в этой «изящности» была какая-то потрепанность. Близко посаженные глаза были обведены темными кругами, свидетельствовавшими то ли о бессонной ночи, то ли о внутренней болезни. Усы и бородка все еще оставались аккуратно постриженными, однако на щеках уже проросла довольно заметная щетина. Короткие волосы были всклокочены, и он, заметив направление моего взгляда, попытался их пригладить рукой.

– Так кто вам дал мой адрес? – спросил фотограф.

– Вы его все равно не знаете, – ответил я.

В глазах фотографа мелькнула тревога.

– Кто вы? И что вам тут надо? – спросил он.

Я молча, сделав самое угрожающее лицо, медленно полез во внутренний карман и достал визитную карточку.

– Вот.

Фотограф взял карточку. Я приметил, что пальцы у него немного подрагивают.

– Гиляровский Владимир Алексеевич, – прочитал он и поднял на меня глаза. – Я, кажется, слышал вашу фамилию. Вы писатель? Драматург?

– Репортер.

Лицо фотографа окаменело. Желваки на щеках начали буквально прыгать.

– Прошу прощения, но у меня приватное предприятие, только для друзей и знакомых. Прошу вас уйти, иначе я позову полицию.

Не отвечая, я прошел к стульям, выбрал тот, который мне показался покрепче, и сел на него, закинув ногу за ногу.

– Зовите. Но я никуда не уйду, пока не получу ответы на несколько вопросов.

– Я сейчас позову полицию! – выкрикнул фотограф, ломая пальцы.

– Не говорите глупостей, – отрезал я. – Никого вы не позовете. Вам это так же не нужно, как и мне.

– Но я вовсе не хочу попасть в газеты!

– Вы и не попадете, – ответил я. – Я здесь, скажем так, с частным визитом.

– С частным?

– Да.

Он нервно заходил из стороны в сторону, видимо, соображая, как ему теперь себя вести в этой странной ситуации. Наконец, остановился и повернулся ко мне.

– Что вам нужно?

– Простите, не знаю, как вас по имени-отчеству.

– Леонид. Этого довольно.

– Хорошо, – кивнул я, – как вам будет угодно. Леонид так Леонид. Буду говорить откровенно. Начну с того, что я знаю характер тех фотографий, которые вы делаете. Возможно, прокурора ваша работа заинтересовала бы, но я вовсе не собираюсь бежать к прокурору и доносить на вас.

При этих словах фотограф чуть-чуть расслабился.

– Я не делаю ничего противозаконного. Это для друзей, для их частных коллекций.

– Пусть. Меня интересует только одна фотография, которую вы сделали позавчера. На ней – трое господ в женских платьях и один молодой человек.

– Нет. Ничего такого я не помню, – быстро сказал фотограф, но я почувствовал, что он обманывает. Вынув из кармана табакерку, я заложил в нос небольшую щепоть табаку, вдохнул и снова сунул табакерку на место.

– Леонид, – сказал я, вытирая нос платком, – так нечестно. Я был с вами откровенен, пообещал, что не пойду к прокурору, что не напишу про вас в газету, и вы тут же мне соврали. Вы там были и фотографировали.

– Даже если так, – парировал фотограф, – с чего мне сознаваться? Что вы мне сделаете?

– Я? Ничего. Как я и говорил, сам я в полицию не пойду. Но вполне возможно, что скоро полиция сама сюда нагрянет. Дело в том, что тот юноша вчера утром повесился.

– Повесился! – ахнул фотограф. – Такой молодой!

– Ага! Вы его помните!

– Может быть, – смущенно пробормотал фотограф. Его глаза нервно стали перебегать с камеры на задрапированную стену и обратно.

– Кто были эти люди в платьях?

Он посмотрел мне в глаза. Слишком прямо.

– Я впервые их видел. Мне прислали письмо с нарочным. В нем был хороший аванс и адрес, куда ехать. Я поехал и сделал несколько снимков. Только и всего.

– И часто так бывает, что вы не знаете, к кому едете?

Он пожал плечами.

– Не часто, но случается. Есть люди, которые не афишируют… Вы понимаете?

– Да. Я понимаю. То есть вы совершенно точно не знаете этих господ?

– Нет, – ответил он упрямо.

Ну что мне было делать? Пытать в мои планы не входило. Поэтому я перешел ко второй части своего плана.

– Остались ли у вас отпечатки с тех пластинок?

– Нет. Отпечатки делаются в единственном числе.

– А сами пластинки?