Роман нервно закачал головой, давая понять, что не намерен делать это, но Герр толкнул его в бок и кисти сами разжались, отпуская полотно в свободный, но недолгий полёт.
– Вот же! Вот же! – как ребёнок ликовал Ричард. – Смотри, Роман, как умирает искусство! Внимай, как дробятся в пламени древесные рамы этого полотна! Наслаждайся тем, как лес вокруг этих людей заполняет пламя, а их кожа срывается под силой, неподвластной искусству! Наблюдай, как краска, некогда закрепившаяся на полотне, соскабливается, образуя лишь горстки ничтожного пепла! Неужели ты не чувствуешь этого?!
Роман в страхе выбежал из комнаты и, промчавшись по коридору, быстро выбежал из дворца, едва не споткнувшись на лестнице. Сам не помня того, Роман спустя двадцать минут уже был дома. Он укрылся пледом, уткнувшись носом в подушку, и старался забыть то, что произошло с ним этим ужасным вечером.
Глава 7
Роман шёл по просторному коридору, обдумывая предстоящую встречу. Сегодня, в июне, он вновь прибыл в Париж. Он успешно окончил институт, после чего принял решение отправиться сюда, для того, чтобы в июле получить наследство официально и остаться жить здесь. Последний раз он был тут в ноябре прошлого года. Тогда, в тот ужасный вечер, Роман встретился с человеком, являвшимся партнёром его отца – Ричардом Герром. После той встречи столица Франции перестала казаться Роману чем-то божественным и лишённым всех ужасов мира местом. Всё же прошло много времени и воспоминания того вечера, на следующий день после которого Роман покинул Францию, немного улеглись в его голове.
Однако прошлым днём Роману вновь позвонил неизвестный. Он представился Наполеоном Бонье и чуть ли не с первых секунд разговора принёс извинения за тот ноябрьский вечер. Он сказал, что также является бизнес-партнёром его отца и что Роману волей не волей придётся встретиться с ним и другими. Кто эти «другие» – для Романа было загадкой. Поначалу Роман отказывался, но в дальнейшем Бонье сумел убедить его, что этой встречи не удастся избежать. И вот теперь Роман здесь. Идёт на встречу со всеми теми, кто сотрудничал с его отцом.
Дойдя до больших врат в конце коридора, Роман ожидающе посмотрел на двух швейцарах, стоящих перед ними. Они отдали ему честь, после чего синхронно повернулись и открыли врата. Романа даже заворожило то, с какой механической чёткостью и слаженностью они сделали это действие.
За Романом закрылись врата и он узрел огромный зал, сделанный по виду из золота. Везде были хрустальные светильники, а на самом верху висела громадная люстра, освещавшая всё пространство помещения. Пол был гладкий, а на нём был сделан своеобразный рисунок калейдоскопа. Посреди зала был круглый стол с десятью, как Роман насчитал, стульями. На каждом из них сидел человек, кроме одного.
Под присмотром восемнадцати глаз, Роман прошёл к свободному месту и сел на него, ожидая начала беседы.
– Добрый вечер, господин Бальдуин, – улыбнулся человек, сидящий напротив Романа, который, судя по голосу и табличке перед ним, и является Наполеоном Бонье.
В двух креслах слева Роман также узнал человека, с которым семь месяцев назад у него состоялась неприятная беседа, Ричарда Герра.
– Здравствуйте, – осматривая всех присутствующих, произнёс Роман.
– Как непривычно, – начал Наполеон, – впервые за столько-то времени все места в этом зале заняты. Последний, кто сидел на этом стуле, господин Бальдуин, был Ваш благоразумный отец…
Эти, по сути, незначительные слова, почему-то произвели на Романа сильное впечатление.
– Для чего вы меня позвали? – стараясь не смотреть никому в глаза, спросил Роман.
– Понимаете, господин Бальдуин, – начал человек с табличкой «Виардо Фабьен». – То, что сказал Вам Ричард – не полная картина наших дел.
Роман посмотрел в сторону Герра, который перебирал пальцами по столу.
– Наши планы и наши цели куда масштабнее, нежели простое уничтожение предметов искусства…
– Для чего вообще это может быть нужно? – сам того не осознавая, сделал резкий выпад Роман.
– Спокойно, господин Бальдуин, мы не хотим ничего плохого, – сложив одну кисть на другую, произнёс Наполеон. – Мы лишь стремимся к порядку. Порядку в умах, порядку на улицах, порядку в мире…
– И каким же образом вы хотите достичь этого «порядка», уничтожая достояния человеческой культуры? – огрызнулся Роман.
– Люди в наш век позабыли, что главное для человечества – прогресс. Время неумолимо быстротечно и мы должны успеть уложиться в предоставленные нам рамки, чтобы раздвинуть их, – невозмутимо объяснил Наполеон.
– В каком плане? – успокоившись, спросил Роман.