Выбрать главу

— Брешешь!.. Ты — следопыт Гедевонова…

— Я — за мужиков всегда шел… Земля, понимашь, — мужикам… — извивался Вячеслав. — Не отдай земли мужикам — погибнет Расея!.. Ать?.. Потому как война — солдаты в плен все к неприятелю и перебегут… За что, дескать, сражаться, коли земли не дают?..

— В-ер-рна!.. — заревели мужики. — Молодец!.. Дай нам земли, да мы всю вселенную завоюем!.. Гуляем, сердеги!.. Аде наша не пропадала!.. Авось царь земли даст…

И пошел дым коромыслом. Мужики, бабы, старики, понатащив к костру мигом хлеба, рыбы, яиц, водки, ели, пили, горланили песни, плясали, целовались…

А развязанный Вячеслав, из рук мужиковых вырвавшись, взбежав на горку, свистнул и гикнул:

— Попомните энто, так вашу перетак, черти сиволапые!..

В темноте пробрался Вячеслав к землянке, выкопанной над озером под кореньями сосен. У входа, под земляным навесом сидел сутулый широкобородый мужик.

— Андрон? — подал Вячеслав голос мужику.

Тот молчал.

— Дух, понимаешь, живет где хощеть…

— Решу я тебя, гада… хучь ты и брательник мне… — загудел Андрон вдруг. — Моготы моей нетути терпеть…

— Ать?.. Реши!.. Нет, подожди… — заскакал чернец. — А про волю и забыл?.. Волю Тьмянаго… Перво-наперво… приналяжем на энтих пламенников — понимаешь?.. Прострунуть надо на крутую энту гору… Свет да подчинится тьме… Потому тьма — старше, глубче и выше… Слыхал ты про Люду-красаву энту самую?..

Но Андрон, тоскливо махая на брата руками, гудел:

— Незля жить… тягота давить. Бог не вынесет етой тяготы — не токмо человек… Попередушить господ надобно… Красносмертники ужо обделают ето дело… А ты будешь якшаться с господами?..

— Я ничего…

Спустились в землянку. За кривыми корявыми подсошками, под сырой, поросшей поганками и хреном стеной, на куче мусора, гнилой соломы и вонючего тряпья ободранные валялись полумертвые ребята. Жуткие по землянке разносились хрипы их.

В углу грустная тонкая девушка Стеша, склоняясь над хрипевшей и разметавшейся матерью, тошновала и билась головой о землю. Тяжелые темные косы заметали пыль и кострику. Худые плечи вздрагивали и тряслись.

— Отойдите!.. Живоглоты!.. — с глухим криком впивалась она в голову себе. — Мучители!..

В сизом сыром чаду кружась, проскрежетал Андрон прерывающимся, как удар грома, клекотом:

— Ду-у-ши-ть!.. Гадов да и себя… Незля жить… Невмоготу… тягота!.. Должон ты душить, говори?..

— Ать?.. — заерзал чернец. — Я, да не должон?..

Коганок моргал, прыгал по стенам. Тени, зловещи и жутки, ползли кругом, черными ввалившимися ямами глаз и разъеденными цингой деснами корчилась старая Власьиха в предсмертной судороге. А обок с ней мучились девочки. Лицо старшей, ноги, руки, налитые желтой гнойной слизью, лоснились, как слюда. Неподвижно лежала младшая, черная, как чугун. Только сизые цинговые губы жутко передергивались.

— Ду-уши-ть!.. — топнул лаптем Андрон.

Вертясь, точно веретено, припал к уху брата Вячеслав лягавой собакой:

— А к тебе дело есть…

— Што-ть?..

— В землянку твою будуть собираться человечки… которые демократы… с селяками… На панов штоб идти… Ну, и на крутую гору прострунуть… Слыхал, чать?.. А про красаву энту самую слыхал?.. С отцом живет… Ну, вот… За Бога они, за панов… человечью, понимать, кровь пьют…

— Так-то так… — пробурчал Андрон.

— И еще одно дельце… Козьме-скопцу хотел сказать, да он што-то зафордыбачил… Как, понимать, землянку обставим черетом…

— Да ить землянка-ть — моя, што ль?.. — крутнул сердито головой Андрон. — Ить я тут со третьево дни тольк… Как ушла стерва ета, Ненила-то женка к злыдоте… с той поры я и хожу по лесам… по пешшерам… И сюда набрел ненароком…

— Ну… дух живет где хощеть… — подскочил чернец. — Пора за ум взяться… Заворошка идеть… Дай срок, наделаем мы делов!.. Ты только говори, брат: будешь меня слушаться во всем?.. Помогать?..

Прогрохотал Андрон, красной тряся бородой:

— Аду-ши-ть, и все туть!..

Дробным, лисьим побежал Вячеслав шагом, скорчившись в три погибели, к выходу:

— Прощай! Жди.

В пороге люто метавшаяся, очадевшая и разбитая Стеша, дико вскинув гордую голову, острыми своими ударила разящими глазами в казюличий зрак чернеца:

— Ты?

— Я, — юркнул за дверь Вячеслав.

Под обрывом, извилистой пробираясь стежкой среди глыб глея и камней к озеру, спохватился было:

— А к Поликарпу?..

Но махнул рукой и пошел через черемуховый молодняк, шумя росными осыпающимися мертвыми листьями.