— Может и не сможет, — вроде бы согласился Илья, — но ты приведи все-таки его ко мне, поговорим, послушаем, что он сам скажет!
— Ладно, будь по твоему, приведу, — вздохнул Рахта, — но скажи хоть, поведай, зачем тебе знать?
— Верю я, что тот, кто умер, заново жить в новорожденном начинает, — сказал Муромец задумчиво.
— И я в то верю, так что ж?
— Вот и мыслю я, — продолжал Илья, — если Святогор теперь мальчиком родился — найду да помогу ему богатырем стать, всему выучу, коли девочка он — защищу от напастей, а коли богом стал — поклонюсь ему…
— Хаживал ли ты в мир духов?
— Нет Нойдак там не был, но Нойдак знает дорогу, и у Нойдака есть знакомый дух, он поможет, — ответил Нойдак.
— Так ты умеешь уходить в мир невидимый?
— Нойдак еще не умеет, но будет учиться.
— И когда же ты будешь учиться? Сегодня будешь?
— Нойдак может сегодня учиться. У Нойдака есть зелье, Нойдак насушил, все как надо…
— Тогда попробуй! — почти приказал Илья, — что тебе нужно, скажи?
— Нойдак принесет зелье, и еще будет нужен бубен, — обрадовался возможности снова стать настоящим колдуном Нойдак, — но вы должны помогать…
— Как?
— Тоже стараться, чтобы Нойдак улетел… — сообщил северянин, — а что тебе надо, Илья, в мире духов?
— Мне нужен не мир духов, а мир мертвых, но туда пути нет, я знаю, — сказал богатырь, — но из мира духов можно кое-что прознать о том, что делается в страшном месте. Теперь слушай, что я хочу…
Муромец начал подробно и вразумительно объяснять Нойдаку, о ком и что надо спрашивать, а если встретит — что б привет от побратима передал, да спросил…
Через час в доме Рахты собрались четверо, нет, точнее, пятеро, но пятого — Духа — не видел никто, а слышал только Нойдак. Кто были четверо? Понятно — Илья, два побратима — Рахта с Сухматом, да Нойдак. Богатыри сели по углам, а Нойдак встал посередине горницы и начал сосредотачиваться. Незадолго до этого действа молодой колдун успел побеседовать со своим Духом. Тот весьма обрадовался возможности пообщаться с Нойдаком на другом уровне — как он выразился, пообещал послужить ему проводником — правда, он и сам не знает, где… Ничего не поделаешь, каков колдун-неумейка, таков и его Дух-незнайка!
Нойдак решил, в конце концов, что сосредоточился уже вполне достаточно и завыл дурным голосом ту колдовскую песнь, которой научил его старый колдун. Поначалу его пение вызвало лишь снисходительную усмешку у старого богатыря, но постепенно Муромец втянулся, ведь он дал слово помогать маленькому колдуну. Подхватили ритм и побратимы, прямо с того момента, как Нойдак начал отмерять такты песни ударами в бубен. Богатыри сопровождали действо ритмическими хлопками в ладоши — ведь у них был уже немалый опыт участия в обрядах, многие из которых сопровождались примерно такими же — по ритмике — песнями. Постепенно все втянулись в процесс волхования. Нойдак знал, что надо делать дальше. Ритм его песни все нарастал, колдун повернулся, завертелся, все быстрей и быстрей. Высушенный порошок мухомора уже был втянут в левую ноздрю резкими вдохами, кажется, он уже начинал действовать — в глазах Нойдака все кружилось, кружилось, даже быстрее, чем вращался он сам… Он уже больше не пел, только бил и бил в бубен, все быстрее и быстрее, остальные участники уже отбили ладони, но все же старались не отстать от темпа. Наконец, все окончательно закружилось в глазах маленького колдуна, над ним стремительно завращался потолок, который начал стремительно приближаться к его глазам. Тела Нойдак больше не ощущал…
Наступила тишина. Тело молодого северянина лежало посередине горницы — такое маленькое и жалкое. Кажется, он не дышал, изо рта показалась пена. А может, он умер? Рахта хотел было подойти к другу, но Илья жестом остановил его.
— Он сейчас далеко, — сказал Илья.
Побратимы не стали возражать. Ведь даже разбудить спящего и то — не всегда позволительно, ведь если дух человеческий отлетел от тела во время сна, то может к пробуждению и не вернуться, а пока дух еще не нашел своего тела, человек ведет себя очень странно, как будто бы это кто-то другой! Чего уж говорить о ведунах, души который улетают далеко-далеко, посещают небесные и подземные миры? Разбуди его в такой момент — и останется тело без души, а самой душе — пленницей быть где-то там, в далеком неведомом краю…
Наконец, Нойдак очнулся. Медленно перевел мутный взгляд с одного богатыря на другого, что-то прошептал…
— Ну, что, Нойдак, — спросил Илья, — встретил ли ты Святогора?
Нойдак промолчал.
— Иль узнал, где душа его? — спросил Рахта.
— Нет, Нойдак не встретил Святогора, — ответил северянин, — и про душу Нойдак спрашивал…
— И что?
— Нет его души!
— Как нет? Куды ж она девалась? — удивился Муромец.
— Или не было вовсе у первого богатыря души? — усомнился Сухмат.
— Была душа, была, — сказал Нойдак, — но теперь зовет Нойдак: «Святогор! Святогор!»…
— И никто не отвечает? — спросил Рахта с тревогой.
— Нет, — покачал головой Нойдак, — отвечают все!
— Как все, кто все? — удивился Илья.
— Деревья на земле русской отвечают, озера отвечают, каждая травинка отвечает, все отвечают…
— Когда Святогора зовут-призывают, по имени кличут?
— Когда Святогора по имени кличут, зовут-призывают! — подтвердил молодой колдун.
Ни Муромец, ни Рахта, ни, тем более, Нойдак, не сказали никому ни слова о том, что случилось той ночью. Не стерпел лишь Сухмат. Рассказал остальным богатырям. Раз, потом — второй, уже с новыми подробностями. Потом — для Черного Прынца, так, что б тот записал.