— Что за копия? Не понимаю, о чем ты.
— Ну и где же она? — говорю спокойно, хотя внутри все клокочет от злости.
— Я не знаю ни о какой копии.
Я наклоняюсь к нему, вкрадчиво заглядываю прямо в глаза и говорю шепотом:
— А я ничего не знаю об адвокате из городского комитета, которого ты купил с потрохами.
Теперь он становится серым.
— О чем ты, черт возьми?!
Я улыбаюсь, присаживаюсь на краешек стола и сминаю задом бумаги.
— Тебе нужны конкретные имена и даты? — буравлю его взглядом. Затем тычу пальцем в одну из ближайших папок. — Может, все находится здесь? Или у тебя в столе? Или?..
Ройс даже дышать забывает. Он с ужасом таращится на свой стол, подозревая, что я рылась в его ящиках. В общем, он не так уж и далек от истины: я заглядывала в бумаги, которые откопала его сестра в поисках копии завещания матери. Алфред наклоняется, деревянным жестом выдвигает один из ящиков. В нем лежат бутылка виски, небольшой «кольт» и видеокассета. Руки моего бывшего босса чуть заметно дрожат.
Я тоже наклоняюсь и протягиваю руку к ящику. Позволяю ей на долю секунды зависнуть над оружием — глаза по-прежнему следят за Алфредом, — затем беру кассету.
— Благодарю, — киваю бледному Ройсу, вставая.
— Если понадобится помощь, обращайся, — выдавливает бедняга.
И вдруг я понимаю, что он напуган. Господи Боже, Алфред Ройс, мой засранец начальник, боится меня!
Надеюсь, в городе быстро распространится и этот слух.
Отвожу личную копию Алфреда в полицию, а затем направляюсь в Нью-Йорк. Сейчас как раз 10:30 — самое удачное время, если не хочешь попасть в пробку. Мне нужно многое обдумать. Слишком многое. Мысли так и лезут в голову, никак не могу сосредоточиться на дороге.
Меня пугает состояние матери. Я даже не знаю, хорошо или плохо, что она позволила своему гневу на Филиппа О'Харна оформиться и захватить ее. Раньше мама никогда не позволяла себе подобного. Что это? Начало процесса выздоровления или новая порция яда, который будет подтачивать ее изнутри? И как это скажется на ее отношениях с Маком? Когда дело касается семьи, особенно отца, мама способна замкнуться в себе.
Нет, Маку удастся пробить брешь в стене. Надеюсь, что удастся.
И еще одно. Я не знаю, как рассказать о случившемся Дагласу. Знаю только, что должна это сделать как можно скорее: ведь Каслфорд — его родной город.
Прежде чем успею передумать, хватаю сотовый и набираю номер Дага.
— Даже не знаю, с чего начать, — говорю я, зажав трубку плечом и подбородком. В это время перестраиваюсь в крайний ряд.
— Тогда и не начинай, — отвечает Даг. — Мой босс получил в пятницу пленку.
Я так резко нажимаю на педаль, что меня чуть не сносит на обочину.
— Какой ужас! — шепчу чуть слышно.
— Не волнуйся, я не смотрел.
Слава Богу!
— Но я был в меньшинстве. Честно говоря, я единственный, кто не видел запись, — добавляет Даг.
— Господи… — У меня перехватывает дыхание. Съезжаю на обочину, потому что нет сил вести машину. — Мне очень жаль, Даглас.
— Ну почему же? Все вокруг твердят, что мне стоит снова с тобой сойтись. Говорят, ты того стоишь.
Даже не знаю, пытается ли он меня поддержать подобной шуткой или побольнее уколоть. В любом случае мне чертовски больно.
— Ты, наверное, очень долго и упорно искала, прежде чем найти себе такое дерьмо, как твой приятель! — зло добавляет Даг.
— Не думаю, что фильм снял Спенсер, — обороняюсь я.
— Ах вот как! Так у тебя есть другие люди на примете, кому ты могла позволить подобное? Любишь, чтобы за тобой подглядывали?
Меня начинает охватывать гнев.
— Нет, — холодно отвечаю я. — Надеюсь, как раз сегодня мне удастся выяснить, какой урод снимал квартиру по соседству и установил скрытую камеру.
— Да брось, Салли. Ты просто не хочешь признаться в том, что твой приятель — извращенец.
— Ты оглох, Даг? — обрываю его резко. — Мама и даже Алфред Ройс убеждают меня в том, что вина лежит на Филиппе О'Харне.
Молчание. Затем вкрадчивый голос Дага:
— И как, по-твоему, он мог организовать подобное?
— Но ведь люди, которым разослали пленку, наши общие знакомые, не так ли? А уж Филипп точно знает, кому послать копии.
Снова тишина. Даглас задумался.
— Признаю, это возможно.
— Тогда позволь задать тебе вопрос, как профессионалу своего дела: если мои подозрения оправдаются, можно ли считать, что мистер О'Харн преступил закон, разослав всем запись?
— Все зависит от того, была ли эта запись сделана с твоего согласия или без оного…
— Да брось, Даг, ты же знаешь, что «без оного». Прекрати издеваться! Она была сделана без моего согласия, и провалиться мне на месте, если меня хотя бы поставили в известность о ее существовании!